Призрачная Америка

— Ну, и ничего страшного, можете не читать: сейчас не до чтения! Вы хороший следователь, и вам необходимо вернуться в Моуди, и уже как следует расследовать это дело. Но предупреждаю, что там очень опасно. Вам нужно взять с собой человек десять федеральных агентов.

— Я не имею таких полномочий, — начал было Рудольф, но Линс нетерпеливо его перебил:

— Я все уже решил с теми, кто такие полномочия имеет. Завтра вы вновь отправляетесь в Моуди. И смотрите: вы должны убедить меня, что вы хороший следователь. От этого зависит ваша будущая карьера. Вам хотелось бы, например, стать шефом полиции?

Ричард и Пол

Беркли сидел в доме Пола, около десяти лет назад похоронившего своих родителей и жившего в одиночестве, лишь изредка прерываемом посещениями друга. Они очень сдружились с Ричардом после всего пережитого, однако встречались нечасто. Пол после пережитых потрясений был как‑то не склонен к общению; единственное общественное место, которое он каждую неделю посещал – это храм, где служил постаревший отец Уильям.

— Похоже, что этот следователь мне не поверил, — заключил шериф свой рассказ.

— Наверное, для него это выглядит как‑то нереально, — согласился Пол. – А ты говорил об этом с мэром, с отцом Уильямом?

Мэром Моуди был генерал Бэрримор. После смерти двух профессоров, он вместе с отцом Уильямом и избранным шерифом Беркли, являлся самым большим авторитетом в городке, население которого приблизилось к трем тысячам человек.

— Они склонны видеть в этом событии окончание спокойной жизни в этих местах, — кивнул Ричард. – И они считают, что книга со сценарием преступления была написана под прямым воздействием сил тьмы.

— Это, безусловно. Но ты не думал, что они могут попробовать обвинить в совершенном тебя?

— Как это? – изумился шериф.

— А ты думаешь, что они так и простили тебе, что ты сделал здесь двадцать лет назад? Они вынуждены были закрыть глаза очень надолго. Двадцать лет прошло, и нам стало казаться, что они все забыли. Но это те, кто ничего не забывает, и умеет ждать.

— Но… Это абсурдно!

— Тел уже нет, времени прошло много. Ты был первым, кто осматривал убитых, более того: тем, кто их нашел. Им сейчас легко будет подстраивать все под заданный миф.

— Но это слишком шаткие основания для предъявления официального обвинения!

— А им, возможно, и не нужно официальных обвинений. Им нужно для начала подорвать доверие к власти у нынешних жителей Моуди, внушить им, что они доверили свою безопасность убийце и злодею. Может быть, они и не скажут прямо, что именно ты маньяк, убивший студентов. Но они могут организовать серию статей с оговорками «возможно», «очень вероятно, что»…

— Да, город и так всполошен происшедшим настолько, что, кажется, наступил конец здешней спокойной жизни. Однако, если они захотят обнародовать то, что здесь произошло двадцать лет назад, то ведь им придется признать все и о том, что представляли собой местные шахты?

— А зачем? Мистер Спилет вновь сделал их просто шахтами. Приехавшие из Юго–Восточной Азии рабочие, не знающие английского языка, еще двадцать лет назад устранили все следы жуткой лаборатории.

— Но есть свидетели…

— Кто?

— Мы, генерал, отец Уильям.

— Преступник, сумасшедший и их сообщники, для которых пришло время ответить перед законом.

Шериф с интересом посмотрел в глаза Пола, в которых читалась усталость и боль, которую не смогли заглушить и два десятка лет спокойной жизни.

— Теперь не я, а ты склонен видеть во всем плохое, — сказал Ричард. – Но даже если это все и так, то так просто мы им не сдадимся.

Докторская лекция диктатора

В кабинете мистера Линса собрались около двух десятков профессоров. Это были одни из тех, кто определял то, как должны думать люди в Америке, да и во всем мире. Секретарь президента университета Хопкинс, молодой расторопный человек с дипломом доктора права, подошел к своему шефу, рассаживающему гостей, и шепнул ему:

— Мистер Линс, там профессор Монкей.

— Это который выпустил учебник антропологии, где говорится, что человек – одна из разновидностей гоминидов – человекообразных обезьян, причем не самая совершенная?

— Да, это он.

— И мистер Монкей на мой вопрос считает ли он, как автор этой полезной для обучения широких масс книги и себя гоминидом, ответил утвердительно?

— Да, — сдерживая смех, кивнул Хопкинс, вспомнивший диалог полугодовой давности.

— Но ведь дело в том, что это собрание не гоминидов, а людей несколько иного… вида. Я боюсь, что разновидность обезьян в лице своего представителя, показывающего трогательную солидарность со своим видом, не должна знать о том, что представители более совершенного вида уготовили их виду. Поэтому… до начала еще полчаса. Пусть профессор Монкей зайдет в переговорную и подождет меня. Угости его пока банановой водкой и нарезкой из бананов.

Через десять минут президент университета, улыбаясь, вошел в небольшую комнату напротив его кабинета, где за столом сидел мистер Монкей, уже успевший выпить две рюмки банановой настойки.

— Здравствуй, дорогой мой! – обнял его мистер Линс. – Почему ты здесь?