Призрачная любовь

Вера проверила один из пакетов и вынула железный значок.

– Никогда, Вера, не оставляйте его, пока работаете у нас, – выдохнул патологоанатом. – Поняли?

Светофор для пешеходов как раз загорелся зеленым. После этого Михаил Петрович подтолкнул девушку на проезжую часть. Вера зашагала так быстро как могла.

– Почему это так важно? – отважилась спросить она, когда впереди уже показалась облупившаяся ограда больницы.

– Вам очень повезло, что вами никто не заинтересовался, – выдохнул коллега, несший теперь большую часть Вериных пакетов. – Это место нас защищает.

– От кого? – уточнила Вера, сбиваясь с дыхания.

Михаил Петрович с сомнением взглянул на нее и прошагал в ворота. Вера последовала.

– Таким как мы не положено ходить по земле, – на ходу произнес он. – Ваш бейдж свидетельство того, что высшие силы наняли вас на службу, однако вы все равно не имеете права пропускать покидать территорию больницы без разрешения.

Вера опустила голову, задумавшись о неприятной участи, которую снова чудом миновала.

– Теперь уже все в порядке, – патологоанатом попробовал подбодрить ее улыбкой. – Пойдемте, я вас угощу.

Так Вера и Михаил Петрович добрались до морга, где патологоанатом усадил Веру в кресло, а сам удалился в соседнюю комнату. Девушка огляделась. На противоположной стене висела табличка, где было выведено "Спешите творить добро", чуть ниже значилось имя автора цитаты: Федор Петрович Гааз. Главный врач московских тюрем – это она помнила. Кажется, его словам было самое место в рабочем кабинете хранителя.

Эта мысль приятно грела. Вера повернула голову, когда Михаил Петрович поставил на круглый стол, стоявший посередине комнаты две чашки. Приятно пахнуло кофе.

– Ирландский, – пояснил коллега.

– С виски? – приподняла бровь Вера.

Михаил Петрович занял место напротив.

– Наше положение дает нам некоторые преимущества, но при этом забирает кое-что человеческое. Для того, чтобы добиться опьянения понадобится изрядная настойчивость, – с этими словами собеседник прихлебнул свой кофе.

Вера тоже попробовала и, приподняв чашку, ощутила, что сердце все еще часто бьется после предпринятой гонки, а руки чуть-чуть подрагивают.

– Что случилось бы… если вы мне не позвонили? – это нужно было выяснить.

– Вас отправили бы туда, где вы неизбежно должны были оказаться, – взгляд патологоанатома сейчас словно бы отдавал чернотой той самой бездны, которую Вера уже однажды видела.

Михаил Петрович вздохнул.

– Думаете, в мире мало душ, которые не желают покидать эту жизнь?

– Так мы умерли?! – вырвалось у Веры.

– Скорее, мы перешли в иную форму существования, – собеседник постучал ложечкой по блюдцу, – Мы – оплот того света, на который вы, быть может, молились, когда сдавали, не подготовившись толком экзамен. Мы – те, кто помогает чужим жизням складываться правильно, если люди заслуживают этого. Существует и темная сторона. Именно стражи те, с кем я так боялся, что вы столкнетесь сегодня, оберегают нас от нее, а когда этого не требуется, блюдут порядок. Вы уже знаете про дар Иннокентия. Он сродни их способностям.

Вера перевела дыхание, вспомнив первую встречу с психиатром.

– Я не мог сразу же сказать вам все, вы бы меня не поняли.

Вера выдохнула.

– Всем новым хранителям приходится трудно, – ласково добавил Михаил Петрович. – Вас выбрали не просто так, вы заслужили свое место необычной жизнью.

– Я не думаю, что я прожила ее правильно, – сказала Вера.

– Мало кто из нас может таким похвастаться, – долетело в ответ. – Это значит, что ваша жизнь была полна страданий.

Вера вздернула голову.

– Если бы вы ушли сразу же, то утонули бы в водовороте собственных страстей. Вы обретете здесь то, чего вам не хватает. Плата за добрые дела – ваше собственное спасение. Это может немного пугать, но у вас теперь есть редкая возможность видеть, как идет время и не стареть, заботиться и защищать.

С этими словами патологоанатом приподнялся, и положил Вере руку на плечо. Взгляд девушки упал на оставленные у порога сумки и все сегодняшние дела показались ей вдруг смешными и мелочными.

– Вы имеете право на человеческие слабости, – добавил Михаил Петрович. – Не пытайтесь стать совершенством. Понимание того как правильно придет к вам само. Это то, о чем человечество мечтало столетиями – бессмертие. И вы в нем не одиноки.

Распахнулась входная дверь.

На пороге замерла девушка в белом халате, до того по-девичьи миниатюрная и стройная, что напомнила Вере пионервожатую из старых советских фильмов. Светлые волосы были забраны в две аккуратные косички, перетянутые серой лентой. Так уже, кажется, никто лет пятнадцать не причесывался. На ногах у нее были старомодные туфли. Серая юбка воланом выбивалась из-под медицинской формы. Это, должно быть, и была Надежда.

– Наденька, здравствуй! Это Вера.

– Не расспрашивайте ее, – продолжил Михаил Петрович, увидев, что Вера открыла было рот. – Наденька не говорит.

Надежда после этого подбежала к патологоанатому и вложила свои руки в его ладони.

– Что там случилось? – улыбнулся Михаил Петрович. – А! Теперь вижу. Хорошо, что ты меня позвала.

После этого он обернулся к Вере.