Призрачная любовь

Лена с облегчением встречала приближение каждого нового заката, гордясь собой уже только потому, что сумела пережить и этот день, не уступив желанию ускользнуть из реальности туда, где дней нет. Поднимаясь утром с кровати, Лена была уверена, что сегодня точно сломается. И пойдет — за облака в зазеркалье. А там будь что будет!

Потом весь день она бежала, бежала, бежала не останавливаясь, как белка в колесе. Себе самой порой напоминая кодированного алкоголика, считающего дни до часа, когда действие препарата закончится, и он будет свободен. И сможет снова пить, пить, пить.

Ночи были не лучше дней. Лена падала на кровать без сил, и проваливалась в очередной кошмар. Стоило смежить веки, страшный дом вырастал, призывно распахивая двери, за которыми вилась уводящая во мрак лестница.

И Лена опять продолжала бежать прочь. Уже во сне.

На исходе августа летний зной закончился, резко и бесповоротно, сменившись бесконечными нудными дождями.

Начался учебный год. Лена рьяно взялась за учебу. Дни напролет она сидела, не вылезая из библиотек. Танюшка смеялась, говоря, что ещё немного и Лена станет классическим ботаником. Что к Новому году Ленке придется подарить очки.

Лена смеялась вместе с ней. Хотя ей было не до смеха. Духовная борьба, которую она вела сама с собой, изматывала до такой степени, что девушка похудела на пять килограмм и из разряда стройных перешла в группу худых.

"У тебя взгляд, как двустволка", — говорили ей знакомые ребята.

Лена смеялась в ответ, отшучиваясь, что теперь она просто стала взрослой. Вот и взгляд поменялся. Он у неё просто по-кошачьи голодный. — выискивает мышь.

Один худенький парнишка, во время совместных осенних посиделок на "шашлыках", пока все уплетали за обе щеки пропахшее дымом мясо, рассказал анекдот:

"Зашел как-то мужик в магазин детских игрушек. Дайте, говорит, мне десять шариков.

Продавец ему, мол, зачем так много бракованного товара покупать?

Мужик, понятное дело, интересуется:

"Так, мол, и так, — почему бракованные шарики? Не надуваются?". Продавец утверждает, что надуваются.

— Не цветные?

Цветные.

— Не летят?".

Летят.

"А бракованные-то все-таки почему?!

" Да не радуют!".

Как в этом анекдоте, Лену "шарики" не радовали. Из всего, что раньше доставляло ей удовольствие, словно вымыло краски.

И только одна мысль не оставляла в покое: "Вернуться к Адаму, вернуться, вернуться".

Это стало наваждением. Утешением. Кошмаром. Надеждой.

С каждым днем сложнее было занимать голову и ноги, чтобы те не норовили покорно повлечься к желтому дому, где ждал Лену мертвый любовник. Поджидал, как паук терпеливо стережет глупую мушку.

* * *

Утро двадцать второго октября началось, как обычно. Пасмурно и хмуро. Бесконечно тянулись пары лекций. Уставшие, не выспавшиеся преподаватели сменяли один другого, в начитке малоинтересного, местами малопонятного и большим случаем малополезного материала. Аудитория не препятствовала вялому течению уроков. Кто-то дремал над раскрытой тетрадкой; кто-то прорисовывал абстрактные геометрические фигурки-сердечки; кто-то тихонько перешептывался между собой. Меньшинство записывало диктуемые слова, не входя особо в их смысл.

Лена смотрела в окно, где почти полностью попрощавшаяся с нарядной листвой березка завистливо смотрела на соседку рябину, щеголяющую спелыми алыми плодами. И ту, и другую игриво щупал ветер, заставляя в притворном возмущении махать оголенными ветками.

Оттого что я на земле стою

Лишь одной ногой", — всплыла в памяти фраза из стихотворения Марины Цветаевой,

Оттого, что я о тебе спою

Как никто другой.

Вслед за стихотворением непрошенной явилась мысль, что сама-то Лена стоит на земле не то, что одной ногой, а на носочках, на мысках пальцев, как балерина. Ледяной ветер грозит сорвать её с дерева, словно листок. И закружить, закружить. Может быть, уже кружит?

Очнулась Лена оттого, что, грозно нависая, высокая, как палка, высохшая тетка, кричала надрывным голосом:

— Лазорева! Вы мне ответите или нет? Льщу себя надеждой, что вы значение русских слов ещё не разучились понимать?!

— Извините, — поднимаясь, произнесла Лена, поправляя волосы. Жест, который она всегда непроизвольно повторяла, если нервничала, — я прослушала вопрос.

— Вот как? — ехидно уточнил преподаватель. — Грустно слышать. По-вашему, я распинаюсь здесь исключительно для того, чтобы аудитория спокойно считала ворон? Весьма сожалею, что сегодня лекция. Иначе я поставила бы вам "неуд".

Прозвеневший звонок спас положение, избавив Лену от необходимости что-то отвечать.

— И чего это Алексеевна к тебе пристала? — сказала, забрасывая на плечо сумку, Татьяна. — Она прекрасно в курсе, что её никто, никогда не слушает. Лекции для того и существуют, чтобы хорошенько отоспаться. Фишка в том, чтобы делать это, не закрывая глаз.

Лена промолчала.

— Ты последнее время такая скучная! — попеняла Таня. — Все время молчишь. Ты меня слышишь? Алле, подруга, очнись, — Таня помахала рукой перед Лениными очами. — Я здесь!

— Я вижу, — отозвалась Лена.

— И то хорошо, — усмехнулась Танюшка.