Призрачная любовь

— Я ничего и не приукрашиваю. — Яростно проговорила девушка. — Ты, — заведенная бесчувственная кукла. Сам играешь, — всегда, везде и всюду. Думаешь, другие люди такие же? Чувства иногда от нас не зависят, понимаешь?! Мне совсем не нравится, что я тебя люблю. Я буду бороться с этим. Честно! И, может быть, у меня получиться, — со временем. Уверена, что получиться. Знай, я тебя люблю. Это правда. Знай также, что эти чувства не могут помешать тому, что предначертано, — даже если бы я сама того хотела. А я и хочу, очень! Но это ничего не меняет. Я — только счет. Только лист бумаги. Не более того. Если тебе просто больше некого ненавидеть, можешь ненавидеть меня. Раз уж любить не хочешь. Дело даже не в том, чтобы ты не хочешь любить. Ты, прежде всего — боишься! Боишься ответственности: за свои действия, поступки, мысли. Любить, — это, прежде всего, значит, нести ответственность.

— Именно так. Мне хватает собственной души. К чему мне твоя?

— К тому, чтобы тебя не сдуло сквозняком. К тому, что иногда, когда уже не остается ни сил, ни желания драться за собственную жизнь, мы берем откуда-то силы, и деремся за того, кого любим. Нельзя жить вечно только хлебом и зрелищем! К тому, чтобы не утрачивать желания жить. Наверное, за всем, за этим. Я не знаю, почему тебе этого не надо!

— Ну, все, все, хватит. Помилосердствуй. Я проникся глубиной собственного падения, — поднялся Адам из-за стола с чарующей подкупающей. — Пойдем, мой карающий ангел, к адским вратам, за честно заслуженной карой.

Елена в сердцах поднялась, и стремительно заскользила по переходам.

В закоулках коридора, Адам грубо прижал её к стенке, так страстно прижимаясь губами к губам, что тонкая кожа на них треснула. К саднящим кистям теперь добавились и саднящие губы. Руки удерживали девушку крепко, горячо. Взгляд черных глаз прожигал душу насквозь. В глазах Адама что-то засияло, делая его меланхоличное лицо одухотвореннее и мягче.

— Допустим, я привязался бы к тебе. Что дальше? — выдохнули его губы. Лена чувствовала, как слова, выдыхаемые его устами, касаются её уст. — Что это меняет? Для нас обоих? То, с чем нам придется столкнуться, великой любовью не остановишь и не разжалобишь. Мои грехи не оплатить твоими слезами. От наказания не откупиться. Мне не подняться, а ты…ты можешь разбиться. И это, пожалуй, даже хуже, чем просто отнять твою жизнь. Не искушая меня. Лучше не надо!

Адам резко отодвинулся, заскользил к выходу. Будто не было подаренных им горячих поцелуев. Будто не он сказал слова, подарившие Лене надежду.

— Ты идешь? — позвал его голос из-за туманов голос.

Разве могла Лена ему на него откликнуться?

* * *

Они проплыли недолго, когда их слух начал терзать неприятный, рокочущий звук. Все произошло быстро и стремительно.

— Что это? — встревожившись, спросила Лена.

— Не уверен, — прислушиваясь, ответил Адам, — но вроде, как водопад.

— Водопад? — только и успела переспросить девушка, как лодку захватило и понесло чудовищным потоком, которому сопротивляться было бессмысленно.

В одно мгновение туман сгустился и понесся вниз, увлекая за собой тех, кого до этого окутывал. Воздух наполнился шумом тысячи крыльев, воем ветра, падением миллионов звонких капель воды. Полет длился краткий миг, на протяжении которого Лена не переставала оглушительно визжать. Крик захлебнулся, когда она с головой ушла под воду, обжигающе-ледяную. Немая тишина и тяжесть обступили неожиданно, словно гигантская рука выключила звук, делая мир безголосым. И миг стал вечностью.

Словно со стороны Лена видела, как её волосы плывут рядом, похожие на длинные тусклые водоросли. Как обрывки платья колыхались в волнах… Не хотелось сопротивляться ледяному, утягивающему вниз течению, — она все равно не умеет плавать. Наконец-то! Умиротворяющее небытие, в котором не приходиться принимать решений.

Там, внизу, покой.

ПОКОЙ

ТИШИНА

ПОКОЙ.

Не быть, оказывается, не так страшно, как когда-то воображала себе одна живая девочка

А потом её рывком вытянуло на поверхность. Судорожный вдох, напоминающий рыдание, затем кашель заставил Лену содрогнуться в конвульсиях, выблевывая воду.

Почему она кашляет, если нет у этого тела легких, которым бы могло вредить отсутствие кислорода?! Но отсутствующие легкие продолжали гореть, горло саднило, будто она наглоталась перца.

Адам стоял на воде, удерживая бьющуюся от страха и кашля девушку на вытянутых руках. Только его железная хватка и не давала Лене вновь оказаться в водяном кошмаре.

— Что происходит?! — сквозь кашель выдохнула Елена.

— Рискну высказать мнение, что вредные боги решили сбросить нас с Олимпа, — проговорил Адам. Затем криво усмехнулся, натолкнувшись на её хмурый взгляд. — Ладно, не важно. Перестань трепыхаться, — довольно грубо встряхнул её своенравный призрак. — У тебя нет тела, понимаешь? Нет. Значит, и тонуть нечему.

— Но я тону! — возразила Лена. — Я на вкус чувствую эту паршивую мертвую воду!

— А на меня, зачем орать?

— Я на тебя не ору! — возмутилась девушка. — Просто мне страшно. И плохо.

— А мне что? Хорошо, что ли?