Призрачная любовь

— А возьму, — и шагну вперед, — тряхнул кудрями Адам.

— Что ты сделаешь? — переспросила девушка.

Лена не успела помешать, не успела даже испугаться, а Адам уже летел вниз, красиво растворяясь в черных облаках. Думать было некогда, да и не о чем. Оставалось лишь, закрыв глаза, последовать за ним.

Падение длилось несколько секунд. Затем последовал удар: по ступням и коленям, по ободранным ладоням и плечам, по позвоночнику. На мгновенье, потеряв сознание, Лена перестала воспринимать окружающее. Потом ощутила прикосновение ладоней к своим рукам:

— Ты в порядке? — Прозвучал тихий голос Адама.

— Нет! — зло огрызнулась она ему.

— Да, приходится признать, для "летуньи" ты приземлилась неуклюже, — насмешка в голосе успокаивала, внушая мысль о том, что все идет своим, привычном чередом; что основополагающие мира остаются незыблемыми. — Лен, ты быстрей прочухивайся, — посоветовали её. — Здешний пейзаж не располагает к пикникам.

Лена открыв глаза, осмотрелась.

Черная дымка колыхалась наверху, делая колодец, в который они загремели, бездонным. Дно пропасти покрывало огромное количество надгробий. Разных. С христианскими крестами. С крестами, но уже не христианскими. С плачущими ангелами, молитвенно сложившими руки. С ангелами, воинственно поднявшими меч к небесам. Треугольные памятники, прямоугольные памятники, просто плиты, утопленные в землю; странные деревянные палки, увитые лентами и бубенцами, украшенные чем-то, издали напоминающим рогатый шлем викингов. Между памятниками струился ядовито-зеленый, светящийся туман. Непонятного происхождения "кладбище" тянулось лентой вдаль, насколько, насколько видно было глазу.

— Что это? — шепотом спросила Лена.

— Откуда, по-твоему, я могу это знать? — пожал плечами Адам.

Взглянув вверх, Лена обнаружила, что над ними распростер крылья ангел, чей лик был равнодушен и вдобавок, жутковато подкрашен разводами, подозрительно напоминающими кровь.

— Адам? — испуганно позвала девушка.

— Что? — обернулся он.

— Не оставляй меня одну!

— А у меня получится? — не весело ухмыльнулся он, протягивая ей руку и помогая подняться на ноги. — Пойдем лучше дальше. Сомневаюсь, что здешняя публика сможет долго вести себя прилично.

Лена поднялась, старательно не обращая внимания на боль, пронзающую тело при каждом движении.

Что-то неприятно шуршало, хрустело и скрипело под ногами. Сухостойник торчал у каждого надгробия. Повсюду виднелись мертвые, сухие ветки, засохшая трава, увядшие цветы. Венки из чертополоха и терновника "украшали" памятники через один.

Адам резко остановился, выпустив ладонь девушки из своей руки.

— Что? — шепотом обратилась к нему Лена.

— Ты не видишь? — так же шепотом спросил он. Его и без того белое лицо застыло неподвижной маской.

— Что именно? — нахмурилась девушка.

Кроме статуй, крестов и туманов ищущий взгляд поначалу ничего не мог отыскать. Но, приглядевшись, Лена за одной из могил заметила фигуру в классической, при изображении призраков, длинной развивающейся рубашке. "Белая дама" тянула к ним руки. Белая материя длинных колоколообразных рукавов раздувалась ветром, — неощутимым, но сделавшимся видимым. Ветер играл распущенными косами; ветер задирал подол рубашки, обнажая бледные голени призрачных ног.

По воздуху будто пошли помехи. Фигура исказилась, вытягиваясь, как струна, становясь плоской, и длинной, будто кобра, — похожая на воплощенный "крик".

Сердце тревожно сжалась, болезненно заныло в груди.

— Адам, не смотри на неё, — разъяренной кошкой зашипела Лена.

Девушка не могла не понять, что вовсе не появление жути, как таковой, произвело на любимого сильное впечатление. Она сама напугалась не призрака. Лена боялась реакции Адама на появление полуночной мары, которая, судя по всему, имела облик некогда любимого, очень дорого для него существа.

Опасения подтвердились, когда зачарованно выдохнув: "Мама!", — Адам, шагнув вперед, раскрывая демону объятия.

— Мама? — повторила Лена. — О, Матерь Божья, помоги мне! — всплеснула она руками, а затем вцепилась в Адама хваткой, которой обзавидовались бы бульдоги и буль-терьеры. Лена вкаталась в него крепче, чем репейник в собачий хвост. — И не думай идти к ней! Я тебя не пущу!

— Убери руки! — Адам не церемонился с ней в попытке высвободиться, — Пусти меня!

— Не ходи! — кричала она, продолжая отчаянно удерживать рвущегося к своей погибели, — Лена в этом не сомневалась, — юношу.

Её хватку можно без натяжки было назвать мертвой. Так брошенная жена из последних сил тянется за мужем, не желая отпускать его к молоденькой сопернице.

— Не ходи! Это не твоя мать! Поверь мне, это не она…

— ДА УБЕРИ ТЫ РУКИ, СУКА! Оставь меня в покое! Как же ты меня достала!!!

Адам был сильнее. Ему удалось оторвать и отшвырнуть от себя Лену, как цапучего котенка. Девушка бессильно зарылась руками в сухую, каменистую почву.

— Нет! Не ходи! Не ходи, Адам, умоляю тебя!! — рыдала девушка ему вслед.

Сквозь пелену горячих слез Лена видела, как он приближался к жуткой твари. Как его руки нежно скользили по длинным белёсым волосам.