Призрачная ночь

И я поняла, что она не часть кошмара. Она его причина. Все происходит по-настоящему. Здесь. В сознании Лукаса.

Должно быть, она увидела, что я все поняла, потому что улыбнулась шире, показав клыки.

— Я предупреждала тебя. Лукас мой.

Глава двенадцатая

— Как ты это делаешь?! — закричала я, перекрывая треск огня. — Как ты попала в сознание Лукаса?

— Я создала Лукаса. — Черити накрутила прядь белокурых волос на палец, как будто кокетничала. Умерев в четырнадцать лет, она со своими по-детски пухлыми щечками выглядела слишком юной, чтобы быть такой порочной. — Я его сделала таким. А это значит — его сознание и все остальное принадлежат мне — сейчас и навсегда. Навсегда!

Никто никогда мне об этом не говорил. Ко мне это правило не имело отношения — дитя двух вампиров, я не нуждалась в «хозяине», чтобы превратиться. И хотя я всегда знала, что эти узы довольно крепки, мне даже в голову не приходило, что это заходит так далеко.

— Не заставляй его видеть такие сны. — Как противно, что приходится умолять ее, но я не знала, что еще можно сделать. — Ему и так хватает сложностей.

Черити склонила голову набок и шагнула ближе ко мне, жуткая и угрожающая даже в царстве воображения.

— Я не создавала этого кошмара. Лукас сам. Или это твоя работа? Спасти он пытается именно тебя.

Из глубины пылающего кинотеатра послышались мои собственные крики.

— Вновь и вновь тебе угрожают, — сказала Черити. — Вновь и вновь тебя убивают. Некоторым вампирам снится, как их убивали, другие во сне мучатся угрызениями совести. Но не Лукас. Фантомы его сознания, тысячи ночных кошмаров — все они об одном: он снова и снова теряет тебя.

И проснувшись, Лукас не находит утешения в том, что это был просто сон. Я на самом деле умерла. И то, что рядом с ним мое привидение, не может полностью исцелить эту рану. Заставляя его снова и снова переживать эти минуты, Черити удерживает Лукаса на грани превращения в убийцу.

— Это его сны, — шепнула она мне на ухо. — Я только делаю их ужаснее. Заставляю огонь пылать жарче и кровь течь быстрее, чтобы он еще сильнее боялся за тебя. Теперь я пью не его кровь, а его боль.

— Я тебя ненавижу!

— Его боль и твою.

Я побежала от нее в кинотеатр. Я могла бы мгновенно перенестись к Лукасу, просто пожелав оказаться рядом с ним, но здесь, в мире снов, я не обладала никакой властью. Меня удерживают прежние человеческие ограничения.

Я бежала и слышала, как Лукас кричит:

— Держись, Бьянка! Я иду!

Сцена в кинотеатре привела меня в ужас. Экран пылал, черные лохмотья сползали со стены и скручивались от жара. Пластиковые карнизы расплавились, пошли пузырями и стекали по стенам. А на сиденьях, пустых в ту памятную ночь, лежали мертвые тела, изуродованные, окровавленные. И каждое горло было разорвано.

Это все жертвы вампиров, поняла я. Те, кого видел Лукас. Те, кого он боялся убить сам. Некоторые трупы тоже горели.

С отвращениям, испытывая тошноту, я отвернулась от трупов, спотыкаясь, пошла прочь и упала. Я почувствовала, как язык пламени резко лизнул мою ногу. Охнув, я встала и увидела под коленкой красные волдыри, — должно быть, я упала на кусок тлеющего дерева.

Опасность становилась действительно реальной. Нужно выбираться отсюда.

— Лукас! — завопила я.

И услышала в отдалении собственный голос, тоже выкрикивающий его имя.

Пробираясь сквозь дым, чувствуя, как щиплет глаза и саднит горло, я увидела Лукаса. Он был в передней части кинотеатра, там, где часть потолка обрушилась искореженными кусками металла и балками. Под балками, с искаженным болью лицом, лежала… я. Точнее, копия меня из сна Лукаса. Мои длинные рыжие волосы разметались по полу, лужа крови растеклась вокруг моего живота. Я из сна обгорела гораздо сильнее, чем я настоящая. На нее даже смотреть было страшно.

— Лукас, нет! Я здесь! — Я подбежала ближе, надеясь, что он увидит меня.

И он увидел, обернувшись ко мне. Но выражение отчаяния не исчезло с его лица, и он сказал только:

— Все хорошо, Бьянка. Я вытащу тебя оттуда.

Он так и не сумел разрушить могущественные чары сна, и теперь я понимала, почему Лукас так отчаянно верит в свои иллюзии. Черити постаралась. Полная решимости достучаться до него, я пошла вперед, но холодные пальцы сомкнулись вокруг моего запястья.

— Он должен понять, что не сможет тебя спасти, — заявила Черити. Ее белокурые волосы отсвечивали пламенем. — А ты должна понять, что не сможешь спасти его, потому что он мой.

Меня пронзил разряд тока, как на электрическом стуле, только в тысячу раз сильнее. Я отчаянно завизжала, и боль прекратилась.

Я открыла глаза и увидела, что снова парю под потолком в комнате Лукаса и Балтазара. Черити выкинула меня из сна.

— Что за…

Балтазар сел, а глаза Лукаса широко распахнулись. Должно быть, я визжала не только во сне, но и в этом мире.

Лукас увидел меня и заморгал.

— Бьянка?

— Я здесь! — Я кинулась к нему и крепко обняла, стараясь стать как можно плотнее. — Со мной все хорошо!

— Во сне ты… С тобой этого не случилось, правда? Тебе не пришлось пройти через это?

— Нет, — ответила я, вспоминая ту изломанную, обгоревшую копию себя.