Призрачная ночь

— Ребята, с вами все в порядке? — спросила я, подбегая к Патрис. Ее рука напоминала кусок льда.

— Со мной все хорошо, Скай, — ответила Патрис, стуча зубами. — А тебе нужно отсюда уйти.

— Мы все отсюда уйдем, — сказал Лукас, наклонился и поднял Патрис.

Она неподвижно висела у него на руках, но он сумел дотащить ее до двери.

Мама с папой с двух сторон подхватили Ранульфа, помогая ему подняться.

Я выбежала из школы на улицу, взглянула на «Вечную ночь» и ахнула: казалось, что она вырезана из хрусталя, ее очертания походили на края снежинки. Все ученики собрались снаружи. Они дрожали в своих ночных рубашках и пижамах, стоя по колено в снегу, глядя на ошеломляющее зрелище.

«Помощь придет только через несколько часов, — подумала я. — За это время люди умрут от переохлаждения. Я должна сделать это сейчас».

«Сделать что?» — подумала Скай. Тревога ее все возрастала. Если учесть все, через что ей пришлось пройти за последние несколько минут, винить ее не стоило.

Чуть поодаль Балтазар сражался с одним из выживших приспешников миссис Бетани. Они взревели и прыгнули друг на друга, изо рта у обоих торчали клыки.

Скай завизжала, забирая назад свое тело под воздействием ужаса.

«Что они такое?»

«Вампиры. Помнишь, Лукас тебе говорил? Он тоже вампир. И мои родители. И… в общем, куча народу. Мы обо всем поговорим позже, а сейчас мне кое-что нужно сделать».

«Сделать что?»

«Не волнуйся. Это я могу сделать только сама».

С этими словами я отпустила Скай. Мы обе упали, и мне показалось, что именно удар ее тела о землю разделил нас пополам. Я покатилась дальше, полупрозрачная, не оставляя следов на снегу. Скай села, отплевываясь, снежинки усыпали ее темные волосы. У нее было странное выражение лица — перепуганное, как будто она забыла, что сама дала мне разрешение. И тут Скай сказала:

— Я их чувствую.

— Чувствуешь что?

Она дернула себя за волосы, словно надеясь, что боль заблокирует какие-то другие ощущения.

— Привидения… все до единого… они как будто у меня в голове…

— Неужели я так долго пробыла в ней, что ее сознание открылось для следующего уровня восприятия? Но это мы выясним потом.

— Я собираюсь позаботиться о них, Скай, обещаю.

Лукас, в нескольких шагах от меня пытавшийся привести Патрис в полное сознание, спросил:

— Бьянка, что ты делаешь?

— Я скоро вернусь, — пообещала я. — Моя брошь у тебя?

Он похлопал себя по карману и внезапно замер.

— У нас проблемы.

Как будто до сих нор их не было. Я вслед за ним посмотрела на каретный сарай миссис Бетани — все ставни плотно закрыты, и сквозь щели едва пробиваются полоски жаркого синего света. Они походили на ножи, распарывающие ночь. Миссис Бетани начала читать свое заклинание и скоро уничтожит Макси, зато оживет сама. Может быть, с ней там заперлись еще несколько закадычных дружков. Я с трудом различала Вика, снова и снова кидающегося на дверь в попытках спасти Макси.

— Иди помоги им, — попросила я. — Обещаю, я скоро вернусь.

Кинув последний взгляд на Патрис, все же сумевшую сесть самостоятельно, Лукас помчался к дому миссис Бетани.

Я отпустила свое физическое «я» и взлетела вверх сгустком чистой энергии. «Вечная ночь» лежала подо мной, но теперь я ее не столько видела, сколько ощущала как скопление множества потерянных, отчаявшихся душ, не чувствующих ничего, кроме страха. До того как попасть в ловушку самой, я не понимала, что они чувствуют, и не могла вступить с ними в контакт. Зато теперь знала, что делать.

Вспомнив время, проведенное в ловушке, я создала вокруг себя воспоминание о той темной бездонной пустоте и изо всех сил послала его вниз, чтобы призраки его узнали. Почувствовав их боль и панику, я открыла наверху яркий круг света — выход. А там, за этим кругом, представила страну потерянных вещей во всей ее красоте, уродстве и хаосе. Она словно возникла там в миниатюре, как волшебный замок в середине стеклянного снежного шара: старый тюдоровский особняк, жилой прицеп к автомобилю, гнедая лошадь с узловатыми коленями и добрыми глазами, извилистая грязная дорога — не то, что я видела там сама, а то, что духи приносят туда с собой.

Энергия подо мной начала меняться от страха к надежде.

Я овладела ими. Каждым из них. Не знаю, как я это сделала, — должно быть, это умение было во мне с самого начала. В то мгновение я знала каждого из них, видела их лица, их личности, ощущала фрагменты жизни, которую они когда-то вели. Я знала все их достоинства и недостатки, они были мне знакомы, как самые близкие друзья, — и они узнавали меня в ответ. Что еще важнее — я чувствовала, что они узнают самих себя — тех людей, какими они были до того, как их поглотили тьма и страх. И тогда я подняла нас всех вверх, взмыла к той световой сфере.

Послышались смех и радостные возгласы, все принялись обниматься. Я стояла в пятне света рядом со зданием, похожим на Тадж-Махал, только не белым, а черным и еще более прекрасным. Вокруг меня толпились люди, не меньше сотни, одетые кто во что, одна женщина даже была в платье с кринолином и в руках держала зонтик.

— Спасибо, — прошептала она, крепко меня обняв. — Ты нас спасла. Ты привела нас сюда.