Призрачная страна

Он ведет меня через улицу. Приостанавливается, пропуская пустой экипаж. Мы подходим к магазинчику с распахнутой дверью. Внутри толпятся люди без лиц. Деймен изучающе смотрит на меня — не пробудились ли воспоминания? Я отхожу от него на несколько шагов. Мне хочется самой почувствовать этот город. Стараюсь вообразить себя прежнюю — рыжеволосую, зеленоглазую, как я иду мимо этих белых стен, ступаю по паркетному полу, рассматриваю картины. Другие посетители понемногу размываются, делаются полупрозрачными по краям, потом снова проступают ярче. Я знаю — это Деймен удерживает их здесь. Он ведь их и материализовал.

Я иду вдоль стен. Видимо, здесь воссоздана картинная галерея, где мы впервые встретились. К сожалению, мне она абсолютно незнакома. Картины постепенно тускнеют, на них уже ничего не разберешь, и только одна, прямо передо мной, осталась нетронутой.

На полотне девушка с пышными тициановскими волосами — роскошная смесь рыжего, золотого и каштанового, потрясающий контрасте бледной кожей. Живопись такая осязаемая, такая зовущая — словно можно взять и шагнуть туда, в картину.

Рассмотрев ее как следует, я понимаю, что девушка совершенно обнажена — хотя и прикрыта в стратегических местах. Пряди влажных кудрей, спадая на плечи, спускаются ниже талии, нога чуть выдвинута вперед, ладони сложены вместе на нежно розовеющем бедре. Больше всего меня завораживают глаза: глубокие, зеленые, и взгляд открытый и прямой, словно она смотрит на возлюбленного, нисколько не смущаясь оттого, что ее застали в таком виде.

У меня что-то сжимается в животе, и сердце начинает колотиться. Я чувствую, что Деймен совсем рядом, а посмотреть на него не могу. Не могу разделить с ним эту минуту. В глубине моего разума зарождается какая-то мысль и требует осознания. Не успев даже моргнуть, я вижу. Вижу так же отчетливо, как золоченую раму, в которую заключен холст. Эта девушка — я!

Я-прежняя.

Я-голландка.

Натурщица, влюбившаяся в Деймена тем вечером, мы с ним впервые встретились в этой галерее.

И больше всего тревожит меня, не дает ни вздохнуть, ни пошевельнуться, внезапное понимание: тот, невидимый возлюбленный, на кого обращен взор девушки — не Деймен.

Это кто-то другой.

Незримый.

— Узнала. — Голос у Деймена ровный, будничный, ничуть не удивленный. — По глазам, верно? — Он прибавляет, склонившись совсем близко: — Цвет иногда меняется, но суть всегда та же.

Я бросаю взгляд на Деймена. Густые ресницы затеняют его глаза, полные тайной тоски, и я быстро отворачиваюсь.

«Сколько лет мне было?» Не решаюсь произнести вслух. Лицо на картине юное, без единой морщинки, а вот уверенность в себе скорее подходит зрелой женщине.

— Восемнадцать.

Он по-прежнему наблюдает за мной, словно подталкивает взглядом — хочет, чтобы я сказала это первой. Умоляет меня говорить, не перекладывать груз на его плечи. Прибавляет, вслед за мной обернувшись к холсту:

— Ты была прекрасна. Истинно прекрасна. Он идеально уловил сходство.

«Он».

Вот, значит, как.

Чуть заметная резкость в голосе выдает все то, на что слова только намекали. Деймен знает художника. Знает, что я сняла одежды ради кого-то другого.

Я проглатываю комок в горле, щурю глаза, пытаясь разобрать размашистую черную подпись в правом нижнем углу картины. Никак не получается расшифровать последовательность согласных и гласных букв, которая ничего для меня не значит.

— Бастиан де Кул, — произносит Деймен, не отрывая от меня взгляда.

Я оборачиваюсь. Говорить по-прежнему не могу.

— Бастиан де Кул — художник, который написал эту картину. Написал тебя.

У меня чуть-чуть кружится голова. Все, что я когда-то знала о себе, о нас… сама основа нашей жизни вдруг стала шаткой и ненадежной.

Деймен кивает. Нет нужды в словах. Мы оба видим правду.

— Если тебе интересно… Все закончилось прежде, чем высохла краска. По крайней мере я себя в этом убедил. А теперь… Я уже не так уверен.

Широко раскрываю глаза, не понимая. Какая связь между портретом столетней давности и нами сегодняшними?

— Хочешь увидеть его? — спрашивает Деймен.

В его глазах под полуопущенными веками ничего невозможно прочесть.

— Бастиана?

Имя оставляет на губах странно знакомый вкус.

Деймен кивает. Он готов материализовать живописца, если только я соглашусь. Я хочу отказаться, но Деймен кладет руку мне на локоть.

— Я думаю, ты должна на него посмотреть. Так будет честнее.

Глубоко вздыхаю, впитывая кожей тепло его руки. Деймен сосредоточенно закрывает глаза, и перед нами возникает высокий, худой, несколько растрепанный молодой человек. Деймен выпускает мою руку и отступает на шаг, давая мне возможность рассмотреть живописца, пока не пройдет назначенное ему время и он не развеется в воздухе.

Я медленно подступаю ближе, обхожу вокруг призрачного незнакомца — красивого, пустого творения, лишенного души.