Призрачные дороги

Во время допроса я заметил ненавидящий взгляд пленника и ехидную улыбку, скользнувшую по губам упыря, но влезать за объяснением не стал – не время.

С приходом темноты вампиры закинули пленников на лошадей. Этернус решили спрятать трупы в ближайшей балке, оставив там заодно лишних коней. Они принесли бы больше хлопот, чем пользы. Один разросшийся купол чего стоил. Агаи сразу признался – каждый день тратить столько сил на маскировку хоть и возможно, но тяжело. Упыри в скакунах не нуждались, так что я оставил только одну кобылу – для себя.

После стычки с кочевниками настроение моих спутников сильно сдало: женщины теперь глядели испуганно, а Рис и Агаи – мрачно. Хорошо хоть молчали. Мне, признаться, тоже стало не по себе. Дело было не в мгновенной расправе нежити над опытными воинами и не в смерти кочевников – враг есть враг, с нами бы церемониться тоже не стали – сам способ убийства оказался невыносимо отвратительным. Когда упыри уходили на «охоту», их сущность не сильно колола глаза, а теперь… теперь нас попросту ткнули в нее носом.

Однако это ничего не меняло! Наш путь лежал по-прежнему в сердце Пустоши. А в остальном… меньше повода для лицемерия и обмана самих себя. Да, у нас в союзниках нежить, которая жрет людей! И кривиться в гримасе отвращении поздно – мы уже сделали выбор. Вот только что же он поганый такой?!

– Мо шизане… – прошипел я сквозь зубы. Все эти рассуждения меня совсем не успокоили: наоборот, в результате захотелось в голос завыть. Как брошенной собаке.

Я повернулся, намереваясь окликнуть Риса, и наткнулся на взгляд Эрхены.

С тех пор как Агаи снял с моего тела иллюзию, я старался к девушке не подходить. Избегал ее всеми доступными способами, даже нечастые просьбы и поручения передавал через Риса. Безразличие давалось мне нелегко. Девчонка, поняв, что происходит, плакала, когда никто не видел. А вот страшный облик «принца подземного мира» ее по-прежнему не пугал, и я не знал, что с этим делать.

Девушка держала в руках миску с едой и не сводила с меня взгляда.

Я снова выругался:

– Эдхед то…

Мне как никогда требовался ясный ум, а вместо этого в мыслях и душе царил страшный хаос. Никогда не надеялся, что найду себе женщину по сердцу – и вот… нашел! Более того – чудо или невероятное везение? – чувство оказалось взаимным. И что? Я вынужден гнать любимую прочь. Мы встретились слишком рано, или слишком поздно, или попросту зря.

Я вздохнул и отвернулся. Обмен взглядами стал ежедневным ритуалом, повторявшимся несколько раз за сутки. Сегодня я собирался его прекратить: отпугнуть девушку раз и навсегда. А для этого мне придется на время влезть в шкуру жестокого чудовища.

Я привязывал тюки с одеялами на одну из лошадей, когда меня нашел Рис. Он остановился рядом, долгое время молчал, наблюдая за моей возней, но все-таки не выдержал и спросил:

– Мы завершим поход до первого снега?

Я хмыкнул – в гробу видал такую деликатность – и ответил вопросом на вопрос:

– Тебя точно именно это интересует?

Лаланн усмехнулся:

– Нет.

Перехватил кобылу под уздцы, погладил ее бархатистую морду и тихо сказал:

– Дюс, ты уверен, что мы поступаем правильно?

Сторукий Мо… Конечно нет! Я что, провидец или пророк?

Вслух сказал другое:

– Да. Насколько это вообще возможно в нашей ситуации. Но ты по-прежнему волен уйти. Если захочешь.

– Они отвратительны, Дюс. Я чувствую себя предателем людей, когда думаю, что придется сражаться на стороне кровососов!

Я покачал головой:

– Ты неправильно оцениваешь ситуацию, Рис. Это они готовы сражаться на нашей стороне. Или тебя именно это пугает?

– Наверное, да, – признался Лаланн, нахмурился и задумчиво произнес: – Все время думаю, что у меня общего с нежитью. Насколько я сам еще человек.

Веселенькое дело! Ну и каша у него в голове.

– Зеркало дать? – поинтересовался я вместо ответа и, разозлившись, позвал:

– Агаи, иди сюда!

Сирин встал рядом с Лаланном, изобразив предельное почтение и внимание. Я мысленно скривился – парень откровенно юродствовал, изображая покорного слугу.

– Посмотри ауру Лаланна и скажи, что ты видишь! – приказал я магу.

На его подвижном лице мелькнуло удивление, тут же переросшее в серьезную сосредоточенность: маг решил, что у милитес какие-то проблемы. Взгляд Агаи на некоторое время стал невидящим, сосредоточенным на незримой картине.

Наконец сирин сказал:

– Края истончились, плотность неровная, кое-где прорехи. Ты перенервничал, Рис, и сильно устал. Я сварю тебе укрепляющего отвара, а заодно сонного. Мне кажется, ты плохо спишь.

– Сонное зелье сейчас не для нас, – с ходу запретил я опасные для жизни эксперименты и уточнил: – Кроме расшатанных нервов и усталости, ничего не видишь?

Агаи снова уставился на милитес, обошел его и нервно замотал головой:

– Нет, не вижу. Да что случилось-то?

Не получив от меня ответа, сирин пристал к Лаланну:

– Ты плохо себя чувствуешь? В чем дело?

Рис попробовал отделаться от врачевателя:

– Все хорошо! Дюс пошутил.

Я оскалил зубы в широкой улыбке: