Призрачные дороги

Эти ночные встречи терзали сердце юноши, словно удары тупого ножа: и раны неглубокие, а не затягиваются, ноют; ноют каждый день. Эли несколько раз пробовал поговорить с девушкой, но она лишь недовольно хмурилась. Незнакомо хмурилась, не так, как раньше. И резко обрывала: "Не надо об этом, Эли. Ты не понимаешь!".

А он, правда, не понимал такую Иску. Да и не Иска это была, а великая пророчица по имени Айелет. Днем — властная, жесткая и холодная, как снег на вершинах. Жаркая, страстная и бесстыдная — ночью.

Наверное, лучше всего для Эли было бы вовсе о ней забыть, он чувствовал — девушку тяготит присутствие бывшего возлюбленного. Поэтому и выбрал себе не службу в храмовой охране, как она предлагала, а попросился простым солдатом к драконам. Он бы вовсе вернулся в деревню… Если бы только не сны, в которых Иска плакала и просила: "Помоги!". Если бы не испуганное "не уходи!" спросонья. И если бы не клятва. Последняя держала крепче любых оков.

Чтобы сбежать от тяжелых мыслей, от себя самого, Эли день за днем выматывался в изнурительных тренировках. А уж как рисковал, что вытворял в воздухе…

Товарищи по майджу прозвали его Грэзу — Шалый. Прозвище стало новым именем Эли, прилипнув к нему, как вторая кожа. Хотя правильнее было бы звать его Мэд — Сумасшедший.

За три месяца занятий и бессонных ночей парень, и без того не толстый, стал похож на связку жил, а в глазах прочно поселился огонек ненависти.

Спроси у Эли "к кому?", он ответил бы не раздумывая — к боулу, к людям. Но так ли это было на самом деле… юноша предпочитал не задумываться. А если задумывался — хватался за деревянный меч и шел упражняться на чучелах, потому что больше всех новоиспеченный дракон ненавидел самого себя. За слабость. За неспособность помочь. Уберечь.

А ведь все могло бы быть по-другому… просто требовалось отвесить Иске пару затрещин, вытащить ее за шиворот из деревни и заставить лететь за собой!

Если такие мысли посещали Эли во время занятий, он складывал крылья и камнем падал вниз, раскрывая их только у цели, когда надо было скинуть чучело человека со стены или разворотить аркбаллисту.

Командир майджа только головой качал — он считал Эли Грэзу смертником. Тем, кто не переживет первый бой. Зато молодежь думала по-другому. Такие же юнцы, как Эли, тянулись за ним. Пытались подражать. И хотя Грэзу чурался их компании, предпочитая держаться особняком, его все равно признавали лидером.

Стремление новобранцев стать хорошими бойцами охотно поддерживали храмовые маги, подстегивали заклинаниями, позволяющими это сделать в короткий срок.

Когда стража распахнула перед Эли двери, он привычно замер на пороге. Первый шаг всегда давался юноше нелегко. Вот и сейчас, он сначала отыскал взглядом Иску. Она сидела на кровати, держа обеими руками тонкостенный фарфоровый бокал, над которым вился легкий парок. Под глазами Иски залегли глубокие черные тени, такие же, как у самого Эли, но в остальном она выглядела вполне здоровой и — уже привычно — несгибаемой, словно клинок из ахшарской стали. Будь у Эли возможность, он бы сейчас сбежал: когда Иска становилась Айелет… великой пророчицей… юноше казалось, что это и не Иска вовсе, а кто-то другой, самовольно занявший ее тело. Потому что пророчица ничего… ничего не оставляла от его любимой!

Айелет посмотрела на юношу, поставила бокал на столик и подвинулась, молчаливо приглашая любовника разделить с нею ложе. Юноша зло дернул плечом, но послушно сел рядом, обнял, чувствуя, как чресла наливаются желанием, и кляня себя за неспособность устоять. Нахмурившись, потянул за собой девушку, и та в кои-то веки послушалась, прильнула к груди любовника и тихо выдохнула:

— Я ношу твоего ребенка.

Ошеломленный новостью, Эли стиснул Иску в объятьях, но нужных слов подобрать не смог, лишь зарылся носом в ее черные кудри.

— Эли, я так устаю, — совсем по-детски пожаловалась пророчица. — Эти видения… прошлое, будущее, свое, чужое… Они мне спать не дают. Я так боюсь что-нибудь сделать не так! У меня осталось слишком мало времени…

После этих слов у юноши перехватило дыхание.

— Война, я ее вижу! Я чувствую — она на пороге! Мы должны опередить… — Иска вцепилась в руку Эли, — иначе все повторится! Нас снова уничтожат! Вот только теперь бежать будет некуда. Я больше ни о чем думать не могу. Ты прости меня… Знаю, что сама на себя не похожа…

Девушка болезненно сжала виски и съежилась.

— Во главе их войска стоит сам Ансуре! Он мучает меня. Приходит во сны. Помоги мне, Эли… Иначе мы все пропадем!

Эли, слушая Иску, обругал себя самыми последними словами — не понял, не попытался осознать, каково ей приходится, что обрушилось на плечи любимой. Каково это — быть оком и голосом богини, видеть прошлое и будущее. Конечно же, невозможно остаться прежней!

— Что надо делать? — хрипло выдохнул юноша.

— Просто будь рядом хоть иногда. Я понимаю, тебе тяжело. И постараюсь трогать как можно реже. Но отпустить, прости, не могу… демон… он тебя боится. Не знаю почему. Может, ты способен его уничтожить?