Призрачные нити

За окном серело. Легкая дымка все еще покрывала улицы, предвещая скорую грозу. Темные тучи, нависшие над городом, плотной пеленой затянули небо. Туман привычно покрыл влагой брусчатку, превращая город в стакан, наполненный конденсатом. Казалось, что воздух исчез, превратившись в водяную субстанцию. Удивительно, как легкая нехватка кислорода заставляла так остро ощущать желание вдохнуть глубже, напоминая о желании жить.

Алан поднял ворот серого пальто. Его волосы спутались, под глазами виднелась синева – от недосыпа. Дрожащей рукой он повернул ключ в замке и проверил, действительно ли закрыта дверь. Не хотелось, чтобы у кого-то осталась возможность войти в это здание без его присутствия – слишком много воспоминаний.

Он держал тяжелый портфель с документами, фотографиями и важными бумагами. Он покидал дом навсегда. Ностальгия… Щемящее чувство, вынуждающее переживать прошлое. И при этом испытывать счастье, что оно уже не повторится, и тоску о моментах, в которых хотелось бы задержаться дольше. Вот только в Нордвуде прошлое никогда не станет действительностью, даже если ты вернешься во времени – ты другой.

Холодные лужи окутывали тонкие кожаные ботинки. Алан ощущал озноб, но это не мешало сосредоточиться и, закрыв глаза, переместиться. После его исчезновения, на пустынной улице осталась лишь крохотная фотография, которая все глубже и глубже погружалась в воду. Намокая, бумага стала мягче и, наверное, со временем размокнет, растворится, а пока изображение счастливой семьи останется белым пятном посреди черноты брусчатки.

Дом Тодора принял всех носителей зеркальных знаков. За последнее время Алан был рад, что остался здесь. Эти стены не давили воспоминаниями. В его комнате было тепло, уютно, но по-мужски пусто – ничего лишнего. Ведьмак несколько раз вздохнул, прогоняя навязчивый сон. Губы невольно дрогнули в улыбке, но Крейг тут же одернул себя. Сейчас не время проявлять лишние эмоции. Но что-то внутри упрямо говорило: «А когда, если не сейчас?»

Стук в дверь застал его врасплох, и хорошо скрываемые эмоции хлынули наружу. Волнение, тревога… Алан знал: вот-вот случится непоправимое.

– Входите, – предательски сиплый голос прозвучал непривычно взволнованно.

Ведьмак не смотрел, кто это был. Он, не оборачиваясь, стал записывать короткие обрывки предложений в блокнот. Стоило оставить свои видения на бумаге, пока они не выветрились. Ровный почерк аккуратно ложился на нерасчерченную бумагу. Где-то внутри он надеялся, что зашел Тодор. Хотелось услышать какие-то новости, но нет. Комнату наполнил пряный аромат женских парфюмов.

– Привет, прости… я не зашла раньше, хотела дать тебе время отдохнуть и работы в Лавке было много, – Джин-Рут осторожно закрыла за собой дверь.

Она говорила взволнованно, как всегда переживала. Ее захлестывали эмоции, и Алан прекрасно понимал – именно из-за них сестра может совершить роковую ошибку. Он не раз видел, как излишняя восприимчивость играла против нее. И даже в его видениях все опасные шаги она совершала необдуманно: не умела тормозить всплески эмоций.

– Все в порядке. Как ты?

Ведьмак не отвлекался. Он упрямо продолжал конспектировать свои ночные видения, стараясь ничего не упустить. Именно это помогало отвлечься от их содержания. Алан часто прятался за работой: кипа счетов, бумаг, документов. Это больше всего бесило Джин.

– Нормально. Ник до сих пор в зазеркальном мире. Анри наконец-то соизволил выспаться, и с Эммой все в порядке…