Призрачные огни

– Разумно, – кивнула она. – Но Эрик мог этого не понимать. Он ведь думал, что только у него всегда самое лучшее.

Дорожный знак предупредил их об уклоне. Бен притормозил, «Форд» подпрыгнул на неровностях дороги, рессоры взвизгнули, кузов задрожал.

Когда они снова выехали на ровный участок, Беи продолжил:

– Получается, что Пентагон знает достаточно о проекте «Уайлдкард», чтобы, когда тело Эрика исчезло из морга, сообразить, что он с собой сделал. Теперь они не хотят, чтобы об этом стало известно, хотят по-прежнему держать проект в секрете, ведь они видят в нем оружие или, по крайней мере, источник небывалой власти.

– Власти?

– Доведенный до успешного конца, этот процесс может означать бессмертие для тех, кто подвергнется лечению. Значит, люди во главе проекта будут решать, кому жить вечно, а кому умереть. Разве можно представить себе лучшее оружие, с помощью которого можно взять под контроль весь этот проклятый Богом мир?

Рейчел долго молчала. Затем тихо сказала:

– Господи, я так сосредоточилась на моем личном участии в деле, на том, что это значит для меня, что и не подумала посмотреть на это пошире.

– Значит, им надо до нас добраться, – резюмировал Бен.

– Они не хотят, чтобы мы раскрыли тайну проекта до того, как работа над ним успешно завершится. Если такое произойдет, они не смогут беспрепятственно продолжать исследования.

– Именно. Поскольку ты теперь наследуешь большую часть акций Генеплана, правительство, возможно, надеется принудить тебя к сотрудничеству как для блага страны, так и для твоего собственного блага.

Она покачала головой:

– Меня не переубедить. По крайней мере в этом. Во-первых, если есть шанс так значительно увеличить продолжительность жизни и ускорить процесс, заживления с помощью генной инженерии, тогда исследования надо проводить открыто и их результаты должны стать достоянием всех. Аморально относиться к этому по-другому.

– Я догадывался, что ты к этому так отнесешься, – сказал он, резко бросая «Форд» сначала в правый, а потом в левый поворот.

– И потом, они не смогут убедить меня продолжать исследования в том же направлении, которого придерживалась группа, работавшая над проектом «Уайлдкард», потому что я считаю его неправильным.

– Знал, что ты так скажешь, – одобрительно заметил Бен.

– Конечно, я слабо разбираюсь в генетике, но мне ясно, насколько опасен их подход. Помнишь, я рассказывала тебе про мышек. И вспомни… кровь в багажнике машины в Вилла-Парке.

Он помнил, и то была одна из причин, почему он купил ружье.

– Если я получу контроль над Генепланом, – продолжала она, – то буду настаивать, чтобы с проектом «Уайлдкард» было покончено, а поиски велись в совершенно новом направлении.

– Знал, что и это ты скажешь, – отозвался Бен, – и еще я думаю, что и правительство об этом догадывается. И не слишком надеюсь, что они просто хотят получить шанс переубедить тебя. Как о жене Эрика им, без сомнения, многое о тебе известно, а значит, они понимают, что тебя нельзя подкупить или добиться чего-либо угрозами и заставить делать то, что ты считаешь неправильным. Полагаю, они и пытаться не будут.

– У меня католическое воспитание, – произнесла она с долей иронии. – Сам знаешь, строгая, суровая, религиозная семья.

Он не знал. Она впервые заговорила об этом.

– Совсем еще маленькой, – продолжила она тихо, – меня послали в интернат для девочек, которым руководили монахини. Я его ненавидела… бесконечные проповеди… унижение исповеди, когда я была вынуждена рассказывать о моих жалких грехах. Но что-то положительное в этом все же было, как ты думаешь? Вряд ли я была бы уж такой неподкупной, не проведи я все эти годы под присмотром сестер-монахинь.

Бен почувствовал, что эти признания – лишь маленькая веточка на огромном и, возможно, уродливом дереве ее мрачного жизненного опыта.

Он на секунду отвел глаза от дороги. Ему хотелось видеть выражение лица Рейчел. Но разобрать что-либо было трудно из-за постоянной смены света и тени и солнечных бликов, падающих сквозь лобовое стекло. Создавалось впечатление пляшущего пламени, он только частично видел ее лицо, вторая половина находилась как бы за сверкающим, слепящим занавесом.

– Ладно, – вздохнула она, – если Пентагон знает, что им меня не переубедить, зачем выдавать ордера на основании сфабрикованных обвинений, занимать поисками стольких людей?

– Они хотят тебя убить, – прямо сказал Бен.

– Что?

– Им выгоднее убрать тебя и иметь дело с партнерами Эрика – Ноулсом, Сейцем и другими, потому что в их продажности они уверены.