Призрачные поезда

И сквозь электрический ветер доносилось: мы снимали исторический сюжет, вероятно, помнишь, как ещё до войны реконструировали Большой театр, добавляли подземную парковку с техническими помещениями, – и когда начали раскапывать (то есть не мы, конечно, начали раскапывать, а мы приехали, как раз когда раскопали); когда демонтировали и углубились, то под зданием обнаружили тщательно установленные фугасы, мощности достаточной, чтобы все декорации взметнулись на воздух. Стали внедряться, выведывать и доискиваться. Подтвердился ещё один старый слух. Что, мол, будто бы в октябре 41-го, когда бои с вермахтом уже на подступах, было принято решение тайно заминировать важнейшие стратегические объекты и государственные учреждения, подготовить к уничтожению метрополитен. Лучшие взрывотехники скрытно установили радиоуправляемые бомбы под «Военторгом» и кинотеатром «Ударник», под гостиницей «Москва» и зданием Страхового общества – под десятками других наиважнейших домов. И если в помпезном строении новые власти устроят комендатуру (не позже того, как сапёры обследуют каждый закуток), то однажды, скажем, во время важного совещания, сквозь эфир устремится кодированный сигнал и завоёванный город содрогнётся от взрыва. Однако в декабре немцев отбросили, разрушать исторический центр не довелось. Но послушай дальше. – Она всё это столь подробно излагала, или я из сложенных плотной гармошкой кратких фраз раздвигал мгновенно панораму событий? – После окончания войны мины-ловушки вовсе не были обезврежены. Может быть, потому, что многие знающие премудрость погибли на фронте (как поговаривали, взрывчатка покоится в герметичных отсеках, при вскрытии которых автоматически произойдёт детонация; а кто кроме создателя в силах прикончить собственное творение?) – но возможно, вследствие начавшейся Cold War, к старым бомбам добавили ещё более совершенные. Неужели потрясатель вселенной, с его-то сверхчеловеческой прозорливостью, не предусмотрел и того маловероятного исхода, при котором красная империя проиграет и столица Восточного полушария будет захвачена? Неужели он отказался от могущественного оружия, способного разить сквозь ткань времени? Современные эксперты склонны предполагать, будто за три четверти века взрывчатка пришла в негодность. Мой младший брат хотел тоже всего только посмотреть, как взрослые подорвут что-то там у федералов.

И я со всею отчётливостью вспомнил, как однажды здесь, в доме Краснова, снял эту же телефонную трубку, но вместо надёжной непрерывности гудка был оглушён звуковыми волнами. Я различал уносящиеся обрывки чужих звонков, невесомые признания в любви, отчёты о биржевых котировках, плач, пение, стариный грохот пишущих машинок и шелесты телеграфных лент; меня вбросило в самую сердцевину полуденного мегаполиса, и жизни десятков, сотен, десяти миллионов людей благодаря случайному дефекту связи вобрались и спрессовались в один бесконечноголосый ор. – Хотя намеревался, по-моему, просто перебрякнуть погибшим родителям, то ли в новой суете забыв, что об этом теперь можно не думать, то ли подсознательно надеясь услышать их голоса. А если по ту сторону провода мой собеседник, например, болел гриппом, – то я очень боялся вдохнуть инфекцию вместе со звуками из мембраны трубки.

– С кем это он так долго, – начал ворчать на кухне Шибанов, и я, прикрывая ладонью губы, спросил, дабы честно прекратить разговор, услышав неизбежное «нет», «работа», «потом», «ой-ты-знаешь-моей-канарейке-откусил-хвост-Годзилла»:

– Хадижат, может быть… мы можем сегодня… э-э… встретиться?

X

КРАСНОВ спросил, куда я засобирался.

– Гулять.

– А то дак всё дома сидел.

– Вы же знаете, готовился к собеседованию. – С каких пор стал с такой легкостью врать? Готовился к собеседованию. Будущий театральный критик. Хм. Удобная творческая работа, да, Фимочка? Ты же очень-очень начитанный. Тебе не надо «готовиться», ты готовый мастер красивого слова, златоуст, изящное художественное вылетает из твоих уст, как из почитаемых тобою текстов литературного энтомолога. Друг мой Фима, не говори красиво… Ах, сколько туманных слов, дышащих сиренью и перламутром. А как блистают доспехи воинов, сходящихся в лучах полуденного солнца! И как легко, Фимочка, ты одерживаешь победу в битвах, разворачивающихся в твоем пылком воображении.

– Подожди-ка, – никак не отстанет Краснов. – Ты же мне книгу должен был принести. В магазин «Русское зарубежье» заглядывал?

– Я с утра в лавку Сытина заходил. На улице 1812 года.

Книги давно были цифровыми, виртуальными, на электронной бумаге, все немногие новоизданные бумажные стали дорогущими, продавались в подарочных магазинах в Новинском пассаже. Но старый генерал требовал прежних – их ветхие остатки распродавались в букинистических лавках.

– Иван Солоневич, «Россия в концлагере», – нетерпелив генерал. – Ты раздобыл или нет? И ещё у него одно сочинение было: «Диктатура импотентов».

– Да, я как раз сегодня с утра заходил.

– И как там по городу? Уже ориентируешься? – он ласково улыбнулся.