Призрачные сердца

Я сглотнула болезненный комок в горле. Да, я это знала, все в порядке. Некоторые назойливые люди превращали распространение слухов в хобби, и я расплачивалась за эту ложь каждый раз, возвращаясь домой, когда мне приходилось задерживаться на работе допоздна, потому что у нас были какие-то неотложные дела, но к тому времени, когда я возвращалась домой, мой бывший уже слышал другую историю о том, где я могла быть и с кем этим занималась. Я не знала, кто придумал эту ложь до сего дня — или, может быть, это был только он, выдумывающий причины, чтобы оправдать мое избиение до крови.

— И я хочу сказать спасибо тебе за то, что позволил мне остаться здесь.

— У меня не было гребаного выбора.

Судя по его угрюмому выражению лица и жесткой позе, он не выглядел взволнованным из-за того, что чувствовал себя загнанным в угол.

— Я знаю. И еще раз, прости, — я вздохнула. — Я заплачу тебе за эти две ночи.

— Мне не нужны твои деньги, — проворчал он в ответ.

— Хорошо, но, может быть, есть способ, которым я могу как-то отплатить тебе, — настаивала я, а затем внутренне съежилась.

Даже для моих ушей это звучит банально, как дешевое порно, где сантехник принимал свою — оплату за некое действие между простынями.

Если он и услышал это таким же унизительным образом, то не показал этого, выражение его лица стало более суровым и отстраненным, чем когда-либо.

— Да, ты можешь. Утром тебя здесь не будет, черт возьми.

Я сдержала вздрагивание от его резкого ответа. Я серьезно подумывала о том, чтобы сейчас уйти и вернуться в город пешком, попытать счастья с медведями — настоящими, а не с грубым гризли в виде человека, каменно сидящего рядом со мной, — и своенравными водителями грузовиков. Я подняла взгляд к потолку, смаргивая внезапные слезы, которые, к моему негодованию, навертывались у него на глазах. Затем я вскочила с дивана, подошла к спальне, взяла свою сумку и начала запихивать внутрь все, что достала раньше. Это немного, так что весь процесс занял около минуты, но мне показалось, что прошла целая вечность, пока я двигалась с накаленным, зудящим чувством отверженности. Я застегнула молнию и зашагала к двери, волоча ее за собой.

Когда я начала дергать входную дверь, большая рука ударила по ней прямо перед моим лицом и снова захлопнула. Я продолжила смотреть вперед, отказываясь удостоить его даже малейшего взгляда. Я снова дернула за ручку, но дверь не поддалась. Очевидно, это все равно что пытаться передвинуть остров ложкой, потому что гризли решил взять его в заложники.

— Фрейя, — его голос грубый, но у меня больше не мурашки от этого, ты, ублюдок. От твоей близости у меня началась крапивница. — Посмотри на меня.

Я отказывалась. С меня хватит поисков. С меня хватит попыток.

— Фрейя.

В этом слове — моем имени — так много всего, что, несмотря на то, что я проклинала себя всеми силами, я все еще не могла не повернуться, чтобы посмотреть на его лицо, вращающееся на месте. Он так близко, ближе, чем когда-либо, он был ко мне. Отсюда я увидела маленькие коричневые точки, выделяющиеся на лесной зелени его радужек. Половины его левой брови нет, и уголок рта с той же стороны опущен. Но его губы такие полные, слишком мягкие для парня. Они выглядели такими мягкими, что я невольно облизнула свои. Его глаза опустились в такт движению, и он сглотнул. Я внезапно забыла, из-за чего злилась, я только помнила, что это было что-то важное.

— Когда ты уедешь из Литтл-Хоуп?

Движение его губ вывело меня из транса, вызванного моим ртом.

— Я не знаю, — честно ответила я, мой голос сорвался почти на шепот.

— Послушай, — он провел рукой по лицу. — Со мной не очень хорошо находиться рядом.

Я жду, когда он продолжил бы, но он, казалось, ждал, что я подхватила бы нить разговора и задала вопросы.

Я опустила ручку сумки и скрестила руки на груди. На это я не куплюсь, приятель. Если тебе есть что сказать, говори.

Спустя несколько долгих секунд в конце концов он сокрушенно вздохнул и признал:

— У меня довольно хреновый случай посттравматического стрессового расстройства, и находиться рядом со мной… небезопасно.

Работая медсестрой, я старалась сохранять спокойный взгляд и нейтральное выражение лица.

— Ты склонен к насилию?

— Да.

Очень уверенное и очень краткое утверждение.

Я не смогла удержаться от того, чтобы не нахмурить бровь.

— Ты думаешь, что можешь причинить мне боль?

— Я не просто думаю. Я знаю, что причиню.

Это звучало ужасно позитивно.

Я прикусила внутреннюю сторону губы, обдумывая это новое, по общему признанию, волнующее признание. Теперь предупреждение Джейка приобрело больше смысла.

— Ты раньше кому-нибудь причинял боль? — я надавила.

Напряженная пауза, затем тихое:

— Да.

Я размышляла над этим, взвешивая свои варианты.

— В армии? Ты ранил кого-нибудь в армии?

— Военно-морской флот, — поправил он. — И да, тогда я тоже причинял людям боль.

— Тоже? — мои брови взлетели вверх. — Где же еще?

Он на мгновение замолк.

— Здесь. Когда я вернулся.