Призрачный бал

Захар поежился, но не от страха, а от смущения. Он так и не привык, что в графском доме его называли по имени-отчеству. Это никогда Захару не нравилось, особенно слышать свое полное имя от кухарки, которая ему в матери годилась.

– Ты еще здесь, пиявка медицинская? – в прихожую вышел высокий, слегка сутулый мужчина. Длинные посеребренные сединой волосы были стянуты в хвост, а холодный взгляд блеклых, словно неживых глаз пробирал насквозь. – Я ведь велел тебе убираться.

Голос тихий, спокойный, но от спокойствия этого мурашки бегут по телу. Уж лучше бы орал, как давеча. Захар не понимал, почему боится этого человека. Вреда он ему причинить не сможет, Захар его одной рукой в бараний рог скрутит, но как глянет граф своими рыбьими глазищами, так ноги подкашиваются.

– Сумасшедший дом! – выпалил напоследок доктор. – Вы тут все сумасшедшие! Одна только Мария Федоровна мученица: за вас всех пострадала!

– Не сметь говорить о моей жене так, будто она уже покойница!

Захар едва удержал графа, который чуть не кинулся на докторишку, а кухарка вовремя вытолкала его за дверь.

– Захар, иди за мной. – Граф даже не обернулся, отдавая приказ.

В кабинете графа всегда царил полумрак. Окна задрапированы плотными портьерами, свет люстры под потолком лишь едва рассеивал темноту. Доктора много раз предупреждали графа об опасности потери зрения при таком освещении, но тот и слышать ничего не хотел. Для работы с бумагами Дмитрий Алексеевич ставил по двум сторонам от себя канделябры с чадящими свечами.

Захар по заведенному уже правилу не сразу прошел к столу вместе с хозяином, а выждал некоторое время и резко толкнул дверь, убеждаясь, что никто не подслушивает. Он много раз так отгонял прислугу, которая страсть как любила посплетничать. А где самые интересные сплетни? Конечно, в хозяйском кабинете.

– Захар, полно тебе, – скривившись, что при зубной боли, выговорил граф. – Просил ведь не устраивать балаганов. Я уже не на службе, и скрывать мне нечего. Лучше бы за своими людьми присматривал так, как за мной. Опять на Митьку бумага от полицаев пришла.

Захар сжал кулаки. Граф, заметив это, поднял вверх ладонь, призывая успокоиться, и кивнул на стул.

– Это не моя печаль, но все же ты бы присмотрел за сорванцом. Уже не таясь народ дурит. Купчиху Поромошкину откачивать пришлось после его фокусов. Уж не знаю, что он там вытворяет, но она самолично ему свой кошель отдала, да еще расцеловала, что родного. Очень на гипноз похоже, да кто бы его научил этому?