Призрачный город

Теперь я видел ее отчетливей. Она держала за руку высокого изможденного мужчину в короне — короля Ригеноса.

Они стояли у вырубленного из цельного куска камня и отделанного золотом помоста, на котором, рядом с пригоршней праха, лежал меч. Они не смели прикоснуться к оружию. Они не смели даже подойти поближе, ибо от клинка исходило сияние, которое могло убить их.

Они стояли в гробнице.

В гробнице Эрекозе. У моего смертного ложа.

Я придвинулся к помосту и повис над ним.

Сюда много лет назад положили мое тело. Я посмотрел на меч. Он бессилен был причинить мне зло, однако я не мог подхватить его. Ведь в темноте гробницы пребывал только мой дух, правда, весь целиком, ибо воссоединился с частичкой, которая оставалась тут на протяжении тысячелетий. Именно она услышала короля Ригеноса и помогла Джону Дейкеру откликнуться на призыв.

— Эрекозе! — воскликнул король, вглядываясь во мрак так, будто заметил меня. — Эрекозе, мы ждем тебя!

Тело мое пронизала ужасная боль — сродни, наверно, той какую испытывает роженица. Она терзала мой организм и в то же время сама себя изничтожала. Я корчился в воздухе, крича во весь голос.

Конец, подумал я, но такой, в котором есть начало.

Я вскрикнул. Но в крике моем была радость.

Я застонал. Но в стоне моем был восторг.

Я ощутил свой вес. Я перевернулся. Я становился все тяжелее. Я судорожно вздохнул, раскинув руки в стороны, чтобы не потерять равновесия.

Я обрел плоть, я обрел мышцы, я обрел кровь, я обрел силу. Тело мое налилось силой, и я глубоко вздохнул.

Я поднялся. Я встал перед ними на помосте. Я был их Богом, и я пришел к ним во плоти.

— Вот он я, король Ригенос, — сказал я. — Мне не пришлось ничем жертвовать, но смотри, чтобы я не пожалел, что отозвался на твою мольбу.

— Ты не пожалеешь, Воитель, — ответил он. На его бледном от испуга лице заиграла слабая улыбка.

Я поглядел на Иолинду. Девушка сперва было опустила глаза, но потом, словно зачарованная, уставилась на меня. Я повернулся направо.

— Мой меч, — сказал я, протягивая руку.

Король Ригенос облегченно вздохнул.

— Теперь эти собаки у нас попляшут! — проговорил он.

2. «Воитель с нами!»

Сказав, что принесет ножны для меча, король Ригенос вышел из гробницы, оставив меня наедине со своей дочерью.

Очутившись тут, я вовсе не собирался задаваться вопросом, как такое могло случиться. Иолинде, по всей видимости, тоже не было до этого дела. Я пришел к ним потому, что не мог не прийти.

Мы молча разглядывали друг друга, пока не вернулся король с ножнами.

— Они защитят нас от твоего меча, — сказал он.

Я немного помедлил, прежде чем принять их. Король нахмурился и скрестил руки на груди.

Я посмотрел на ножны: матовые, точно старое стекло, из какого-то неизвестного мне — вернее Джону Дейкеру — металла, они были легкими и прочными.

Я взял в руки меч. Рукоять его, украшенная золотой резьбой, завибрировала от моего прикосновения. Круглая головка рукояти была выточена из темно-красного оникса; от нее к лезвию шли полоски из серебра и черного оникса. Само лезвие было длинным, прямым и острым, однако блестело оно не как сталь, а скорее как свинец. Меч лег мне в ладонь. Я взмахнул им и расхохотался, и он словно рассмеялся вместе со мной.

— Эрекозе! Вложи его в ножны! — встревоженно крикнул Ригенос. — Вложи его в ножны! Он убивает своим светом!

Мне не хотелось убирать меч. Коснувшись его, я словно что-то вспомнил.

— Эрекозе! Пожалуйста! Прошу тебя! — взмолилась Иолинда. — Вложи его в ножны!

С неохотой я повиновался. Почему свет меча смертелен для всех, кроме меня?

Быть может, перейдя в другое измерение, я изменился физически? Быть может, организмы древнего Эрекозе и еще не родившегося Джона Дейкера (или наоборот) как-то приспособились к смертоносному излучению меча?

Я пожал плечами. Какая разница? К чему доискиваться причин? Мне было все равно. Я как будто понял в этот миг, что больше не властен над собой, что стал орудием в руках Судьбы.

Знай я тогда, к чему меня предназначают, я бы отбивался и сопротивлялся изо всех сил. Быть может, мне удалось бы остаться безобидным интеллектуалом Джоном Дейкером. Впрочем, навряд ли я сумел бы устоять, — уж слишком могучей была воля, которая перенесла меня в иной мир.

Во всяком случае в тот миг я готов был слепо повиноваться Судьбе. Я стоял в гробнице Эрекозе и радовался силе, переполнявшей меня, и доброму старому клинку.

Прозревать я начал гораздо позже.

— Мне нужна одежда, — сказал я, стоя перед королем в чем мать родила. — И доспехи. И хороший конь.

— Одежда для тебя приготовлена, — ответил Ригенос и хлопнул в ладоши. — Эй, там!