Призрачный маяк

— Ты просто должна быть рядом с ней. Ты нужна ей. Ты и Дан, — Патрик перегнулся через стол и накрыл ее руку своей.

— Что, если она меня возненавидела? — всхлипнула Эрика.

— Почему она должна тебя ненавидеть?

— За то, что у меня двое малышей, а у нее ни одного.

— Но ведь это нельзя изменить. Это… не знаю, как назвать… судьба, что ли… — Патрик погладил ее по руке.

— Судьба? — Эрика вопросительно уставилась на мужа. — Судьба уже достаточно поиздевалась над Анной. Только она наконец обрела счастье. Мы стали ближе друг другу И тут такое… Она меня ненавидит, я знаю.

— Как она? Ты же была там вчера.

Они еще не успели поговорить о визите Эрики к сестре: было слишком много дел. Свет свечи, зажженной Патриком, то освещал лицо жены, то погружал в тень.

— Она спала. Я немного с ней посидела. Она выглядит такой хрупкой.

— А что сказал Дан?

— Он в отчаянии. На него столько навалилось… Он пытается бодриться, но это тяжело. Эмма с Адрианом задают столько вопросов… Они спрашивают, где ребенок, который был у мамы в животе, и почему она все время спит. И он не знает, что им ответить.

— Она справится. Анна сильная, ты же знаешь. — Патрик выпустил руку Эрики и взялся за приборы.

— Не уверена. Человек не в состоянии вынести столько боли. Анна может сломаться. Или уже сломалась… — Голос у Эрики задрожал.

— Поживем — увидим. В любом случае мы будем рядом, — попытался утешить жену Патрик.

Он понимал, что это слабое утешение, но других слов у него просто не было. Человек беспомощен перед судьбой. Разве можно пережить смерть собственного ребенка?

Крик со второго этажа заставил их вздрогнуть. Вместе они поднялись наверх и взяли на руки по близнецу. Это их судьба. И они принимали ее с благодарностью.

* * *

— Звонили с работы Матте. Его не было на работе вчера, и сегодня он тоже не пришел. И не звонил, — Гуннар застыл с трубкой в руках.

— Я все выходные звонила, а он не брал трубку, — сообщила Сигне.

— Я поеду к нему домой.

Гуннар уже натягивал в дверях куртку.

В конце концов он понял, что все эти годы испытывала Сигне. Страх, мечущийся в груди, подобно раненому животному.

— Я поеду с тобой! — решительно заявила она, и Гуннар не посмел ей отказать. Кивнув, он нетерпеливо ждал в дверях, пока она оденется.

Всю дорогу в машине они молчали. Гуннар поехал в объезд — не через центр, а через холмы, где дети зимой катаются на санках. Матте тоже катался там в детстве. Гуннар сглотнул. Должно существовать логичное объяснение его отсутствию. Может, у него температура, он забыл взять больничный. Или… Придумать другой причины он не мог. Матте всегда был внимателен к такого рода вещам. Он бы позвонил в офис, если бы заболел.

Сигне сидела рядом на пассажирском сиденье, белая как мел, невидящим взглядом уставившись в окно. Руки судорожно сжимали сумочку. Зачем ей сумка, подумал Гуннар, зачем она цепляется за нее, как за спасательный круг? Они припарковались перед домом Матте. Второй подъезд. Гуннар готов был бежать, но сохранял спокойствие ради Сигне.

— У тебя есть ключи? — крикнула она, первой подлетевшая к подъезду.

— Вот. — Гуннар протянул ей связку с запасными ключами, которую им оставил Матте. — Но он наверняка дома. Надо только позвонить, и он откроет.

Задыхаясь, Гуннар бежал по лестнице вслед за Сигне. Матте жил на третьем этаже, и добрались они туда, оба запыхавшись. Гуннару пришлось сдержаться, чтобы сразу не вставить ключ в замок.

— Надо позвонить. Если Матте дома, он взбесится, если мы вот так ворвемся к нему в дом. Может, он там не один и потому не ходил на работу…

Сигне позвонила в дверь. Звук звонка оглушил их. Она нажала снова и снова. Они ждали шума шагов. Ждали, что Матте откроет дверь, но в квартире было тихо.

— Открой, пожалуйста! — взмолилась Сигне.

Кивнув Гуннар, отодвинул ее от двери и начал возиться со связкой ключей. Вставив ключ и повернув пару раз, дернул за ручку. Дверь не поддавалась. В отчаянии Гуннар понял, что только что запер дверь, что она была открыта. Он взглянул на Сигне, в глазах которой читалась паника. Почему дверь открыта? Если его нет дома? А если он дома, то почему не открывает? Гуннар снова повернул ключ. Замок щелкнул. Дрожащими руками он потянул за ручку. И в то мгновение, когда он открыл дверь и заглянул в прихожую, он понял, что все это время Сигне была права.

* * *

Она была больна. Никогда раньше ей не было так плохо. В комнате пахло рвотой. Видимо, ночью ее стошнило. Энни плохо помнила, что было ночью. Да и сейчас все было как в тумане. Она пошевелилась. Каждое движение причиняло боль. Энни попыталась посмотреть, сколько времени на часах, но даже глазам было больно. Какой сегодня день? Как там Сэм? Мысль о нем заставила ее сесть. Она обнаружила, что лежала рядом с его кроваткой. Он спал. Энни удалось сфокусировать взгляд на часах. Почти час. У Сэма дневной сон. Энни погладила его по голове. Видимо, даже в бреду она заботилась о ребенке. Материнский инстинкт сильнее болезни.