Призрачный маяк

Эрнест улегся обратно в корзину.

— Он сказал, что уже можно входить в квартиру.

— Какую квартиру?

— Матса Сверина. Они закончили. Криминалисты то есть. И я подумал…

— Говори конкретней.

— Ну, Хедстрём все время требует, чтобы мы все делали сию же секунду. Ну, то есть лучше нам не ждать его возвращения, а приниматься за работу прямо сейчас.

Мелльберг немного успокоился. Он понял ход мысли Йосты, и эта идея пришлась ему по вкусу.

— Ты абсолютно прав. Не стоит откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Кто, кроме нас, сможет грамотно провести это расследование? — улыбнулся он.

— О том я и говорю, — улыбнулся в ответ Йоста. — Пора показать этим молокососам, на что способны старички.

— Ты просто гений.

Мелльберг поднялся из-за стола и поспешил в гараж. Пора ветеранам взять в руки оружие.

* * *

Энни снова купала ребенка. Поливала его прохладной соленой водой, стараясь не попасть в глаза, смачивала волосы. Сэм не выражал удовольствия, но и не препятствовал ей. Просто молча лежал у мамы на руках, позволяя себя купать. Рано или поздно он очнется от дремы. Просто его мозг продолжал обрабатывать случившееся. Никакой ребенок не в состоянии понять, почему его вдруг разлучили с папой. Но у Энни просто не было другого выхода. Бегство явилось единственным путем к спасению. И им с Сэмом придется заплатить за него высокую цену. Сын обожал Фредрика. Он не видел в нем то, что видела Энни. Ему не приходилось сталкиваться с темными сторонами его души, как Энни. Для Сэма Фредрик был героем, у которого просто не может быть никаких недостатков. Он боготворил отца, что только еще больше усложняло ситуацию. Ей было больно от того, что Сэм потерял своего папу. Сколько бы зла Фредрик ни причинил Энни, он все равно много значил для Сэма. Был его отцом. А теперь мальчик никогда больше его не увидит…

Энни вытащила ребенка из воды и уложила на расстеленное на причале полотенце. Папа всегда говорил, что солнце творит чудеса с телом и духом. Пусть погреется на солнышке. В воздухе над ними кружились чайки. Когда ему станет получше, он будет с интересом их разглядывать.

— Мой милый малыш, — погладила сына по волосам Энни.

Какой же он маленький, какой беспомощный… Казалось, только вчера он был новорожденным младенцем, легко помещавшимся на согнутой руке. Может, ей все-таки стоило показать его врачу? Но материнский инстинкт подсказывал Энни, что ему лучше здесь. Больницы и лекарства не помогут. Сэму нужны тишина, покой и материнская ласка. Он скоро поправится.

Энни поежилась от холодного ветра. Что, если Сэм простудится? Она отнесла ребенка в дом.

— Хочешь кушать? — спросила она, одевая Сэма.

Ребенок не ответил. Тогда она усадила его на стульчик, приготовила хлопья с молоком и стала кормить его с ложки. Скоро он поправится. Море, солнце и ее любовь залечат душевные раны.

* * *

Каждый вечер Эрика заставляла себя ходить на прогулку с Майей и близнецами. Детям нужен был свежий воздух, а ей — физическая нагрузка. Коляска для близнецов представляла собой прекрасный тренажер, особенно когда сзади на ступеньке стояла Майя. Вначале старшая дочка шла сама, но под конец прогулки всегда уставала и просилась в коляску. На прогулку они обычно ходили после того, как забирали Майю из детсада. Но сегодня решили погулять до сада и выбрали длинный маршрут — мимо «Бадиса», мимо консервного завода Лорентца, мимо набережной… На набережной они сделали остановку, чтобы взглянуть на отреставрированные купальни. Новый спа-комплекс, выкрашенный в белый цвет, сиял на солнце. Эрику радовали эти перемены. Помимо церкви, «Бадис» был первым, что видели гости, причаливая к гавани. Это одна из главных достопримечательностей деревни. Но долгие годы его никто не ремонтировал, и он превратился в настоящую развалину. Теперь же деревня снова могла им гордиться. Эрика улыбнулась своим мыслям. Удивительно, как могут трогать старые здания. С «Бадисом» у Эрики было связано много воспоминаний. У нее, как и у большинства жителей Фьельбаки, «Бадис» занимал особое место в сердце. Он был частью истории — истории, которая обрела новое будущее. Кто угодно тут растрогается.

Эрика взялась за ручки коляски и приготовилась толкать ее в гору в направлении поля для мини-гольфа. И тут рядом с ней притормозил автомобиль. Эрика замерла, гадая, кто это может быть. Из машины вышла женщина, показавшаяся ей знакомой. Они никогда не встречались, но местные так активно обсуждали эту женщину с самого дня ее приезда в деревню, что никаких сомнений тут быть не могло: это была Вивиан Беркелин.

— Привет! — поздоровалась женщина и протянула руку. — Ты, должно быть, Эрика Фальк.

— Она самая, — ответила на рукопожатие Эрика.

— Я так хотела с тобой познакомиться. Я прочитала все твои книги. Они чудесны.

Как всегда в таких ситуациях, Эрика покраснела. Она так и не привыкла к популярности и к похвалам читателей. Но после стольких месяцев наедине с детьми ей было приятно встретить кого-то, кто знает ее не только как мать Ноэля, Антона и Майи.

— Я восхищаюсь теми, кому хватает терпения написать целую книгу.