Призрачный маяк

— Так говорят его родители. Но это не обязательно правда. Судя по всему, она была для него важным человеком. И если Матс действительно был у нее в пятницу, то мог рассказать Энни что-то о своей жизни, что-то, что могло бы помочь нам в расследовании. Возможно, она последняя, кто видел Матса живым.

— Понятно, — сказала Эрика, но с ноткой скептицизма в голосе. Она напросилась поехать с Патриком из любопытства. Ей было интересно, что годы сделали с Энни, как сильно она изменилась со времен школы.

— Это, должно быть, Грошер, — объявил Патрик.

Эрика выпрямилась.

— Да, это он. Маяк просто чудесный. — Она прикрыла глаза рукой от солнца, чтобы лучше видеть.

— А мне кажется, он какой-то мрачный, — сказал Патрик, сам не понимая, откуда у него такое чувство. Прищурившись, он разглядел женщину на мостках. Стройная высокая блондинка ждала их на пристани и ловко поймала брошенный Эрикой канат.

— Привет! — поздоровалась она, помогая им спуститься на берег.

Женщина была привлекательной, но слишком худой, отметил Патрик, — одна кожа да кости. Судя по всему, она сильно исхудала за последнее время, потому что джинсы висели на ней, удерживаемые на талии туго затянутым ремнем.

— Мой сын болеет. Он спит в доме. Так что я хотела предложить поговорить на причале. — Энни показала на покрывало, расстеленное на дощатой пристани.

— Конечно, без проблем, — согласился Патрик, присаживаясь на покрывало. — Надеюсь, ничего серьезного.

— Нет, небольшая простуда. У вас есть дети? — Энни присела напротив и разлила кофе из термоса по кружкам.

Солнце ярко освещало остров. Было тепло и хорошо.

— Да, есть, — усмехнулась Эрика. — Майе два года, Ноэлю и Антону четыре месяца — они близнецы.

— Тогда у вас полон дом, — улыбнулась одними губами Энни. К кофе она подала хлебцы. — К сожалению, мне больше нечего вам предложить.

— Ах да, я совсем забыл, — вскочил Патрик. — Я привез тебе продукты, которые ты просила.

— Спасибо. Надеюсь, вам это не доставило много хлопот. Пока Сэм болеет, я не хочу ездить с ним в деревню за покупками. Сигне и Гуннар мне помогают, но я не хочу надоедать им просьбами.

Патрик спустился в лодку и достал два доверху наполненных пакета с продуктами.

— Сколько я должна? — потянулась за сумкой Энни.

— Получилось на тысячу, — извиняющимся тоном назвал сумму Патрик.

Энни достала две купюры по пятьсот из кошелька и протянула Хедстрёму со словами благодарности. Тот кивнул и снова опустился на покрывало.

— Вам тут не одиноко? — спросил он, обводя взглядом крошечный остров. Маяк отбрасывал длинную тень на скалы.

— Тут хорошо, — сказала Энни, отпивая кофе. — Я не была здесь много лет. Сэм никогда не видел остров. Так что я решила, что самое время ему его показать.

— Почему только сейчас? — спросила Эрика, сдерживая любопытство.

Энни даже не посмотрела в ее сторону. Взгляд женщины был прикован к горизонту. Ветер разметал ее длинные волосы, и Энни нетерпеливо убрала их с лица.

— Мне о многом нужно было подумать, а это прекрасное место для раздумий. Здесь нет ничего, кроме мыслей. Ничего, кроме времени.

— И привидений, как я слышала, — добавила Эрика, протягивая руку за хлебцем.

Энни не рассмеялась.

— Это потому, что его называют Гастхольмен?

— Ну, тебе, наверное, лучше знать, соответствует это название реальности или нет. Я помню, как мы ночевали тут в школьные годы. Тогда мы действительно испугались.

— Возможно.

Видно было, что ей не хочется об этом говорить, так что Патрик сделал глубокий вдох, чтобы сообщить Энни печальные известия. Пока он спокойно рассказывал о том, что произошло, Энни начала дрожать. Она смотрела на него непонимающим взглядом, ничего не говорила. Все ее тело сотрясала неконтролируемая дрожь.

— Мы до сих пор не знаем, когда его застрелили, и потому пытаемся выяснить, что он делал в последние дни жизни. Гуннар и Сигне говорили, что в пятницу он планировал тебя навестить.

— Да, он приезжал, — Энни отвернулась к дому.

У Патрика появилось чувство, что ей не хочется, чтобы на нее смотрели. Когда она снова повернулась к Патрику и Эрике глаза ее ничего не выражали, но дрожь прошла. Эрика импульсивно накрыла руку Энни своей. Та оказалась такой слабой и беспомощной, что вызвала в Эрике материнский инстинкт.

— Ты всегда была доброй, — сказала Энни, убирая руку.

— В пятницу… — осторожно начал Патрик.

Энни вздрогнула. Глаза ее затуманились.

— Он приехал вечером. Я не ждала его приезда. Мы не виделись много лет.

— Сколько?

Эрика не удержалась и тоже повернулась к дому. Она боялась, что сын Энни проснется и незамеченным выйдет из дома один. С появлением своих собственных она начала чувствовать себя матерью всех детей в мире.

— Мы не виделись со времени моего переезда в Стокгольм. Мне было девятнадцать. Целую вечность назад это было, — горько усмехнулась Энни.

— Вы поддерживали связь?

— Нет. Возможно, посылали открытки вначале. Но мы оба понимали, что в этом нет никакого смысла. Зачем причинять друг другу боль? — Энни убрала с лица светлые пряди.