Призрачный мир

— Три аборта? Ты тут вообще что делаешь? Тебе тут места меньше чем мне положено. Черви. Какие же вы черви.

Мужчина, той женщины, к которой только, что обратился рогатый, уверенным шагом пошел к выходу, но черт оказался проворнее и сильнее. Несмотря на меньший рост, он схватил его за горло и приподнял.

— А я никого не отпускал.

Хвост подергивался как у пса перед дракой.

— Ты ее стоишь. Ты не препятствовал смерти семи человек. Вам была нужна страховка, и ты согласился. Как тааак? И теперь вы думаете, что он вам сейчас все простит, и вы будете чистыми?

— Дааааа, гнилые идиоты. Он вас не любит. А у нас вас ждут. Родственнички мои.

Бес поставил задыхающегося мужчину на пол.

— Я вам покажу, что его нет. И ничего вам не спишут.

Знаете, — оторвавшись от повествования, произнес Дядюшка, — а мне он тогда показался честным. По всему своему поведению. Он не лицемерил ни в тот момент в церкви, и ни в тот момент, когда придавался любовным утехам. Он был обычным, если можно так сказать, человеком, не гнушавшимся своих желаний. Наверное, он был честнее многих в той церкви. Но продолжим.

Бес прошел к бадье со святой водой. Смотрите, душевные калеки, и с этими словами опустил руки в нее. По его лицу я не смог определить в тот момент, был ли он сам уверен в том, что последствий не будет, но почему-то мне кажется, что сам проверял свою веру в отсутствие бога.

Он вытащил руки и отер их о шерсть на животе.

— Ну? Может, вы уже прекратите лицемерить? Жалкие твари.

Эту последнюю фразу бес произнес с таким отвращением, что я ему поверил. Поверил в его правоту. Я решил подойти и попросить его посмотреть мне в глаза и сказать, что он увидит там. Но не успел. Послышалось потрескивание. Точно такое же, как издают сухие щепки в печи. И сразу едкий насыщенный запах паленой шерсти заполнил помещение. Руки — лапы задымились. Уверенно так, густым белым дымом. И те места, где бес провел по телу.

В его глазах отразилось неуверенная радость. Видимо он добился своего. Хвост, пытаясь сбить дым, заколотил по рукам и животу, но тут же, задымился сам. Бес закрутился на месте и заверещал, а моя лестница веры стала обретать ступень за ступенью.

Финал был красивым и шумным. Вы помните, я говорил о звоне медных монет? Я понял, что это было. В своем кружении бес метался по церкви. Все уже расступились по углам и наблюдали. И в какой-то момент под потолком послышался хруст и тяжелая старинная люстра, звеня медными колокольцами, рухнула на него.

Он так и догорел уже лежа под ней. В ноль. Только пепел остался.

И с того самого момента я поверил. Лестница к вере набрала свою высоту. Я иногда хожу в церковь. Но как говориться, по большому счету, мне не нужен посредник, для общения с богом.

***

В наступившей тишине раздавалось негромкое храпение. Его можно было принять за старый трактор, который приближается по дороге из-за излучины реки, но нет! Храпел Фельдмаршал. Выводил, так сказать, мелодию.

— Генерал, горим! — неожиданно громко крикнул Ессентуки, но Фельдмаршал только приоткрыл глаза, осмотрел окружающих и произнес.

— Уходить будете, меня тут, пожалуйста, не забудьте.

Совместный гогот уже не заставил Николая снова открыть глаза.

— А там. Как они в воздухе. Ты точно видел? — с прищуром спросил Сид, — или это фантазии?

— Все как было. Ни слова не приврал, — с серьезным видом произнес Алексей.

— Попаримся?

— Несомненно!