Призрачный остров

«Никуда не денешься, кукла!» – дышал ей в лицо вонью табачного дыма и нечищеных зубов прыщавый Севка. Никуда не денется, она понимала это, как и то, что с нею собираются сделать пятеро пробравшихся на территорию детдома отморозков из местных. Пустят по кругу! Выжмут до капли, сломают, изобьют, растопчут… Этот двухэтажный деревянный дом, на чердак которого ее загнали, когда-то служил жильем для персонала, но располагался далеко от главного корпуса детдома. Никто ее не услышит, даже если она закричит. «Ну, сама разденешься?» – глумился Севка под гыканье и похабные шутки приятелей. Не дождавшись, пока она это сделает, он подцепил пальцами с грязными ногтями край ее майки и потянул вверх. С отвращением и злостью одновременно пришла решимость. Рита изо всех сил отпихнула от себя Севку и развернулась к окну. Сейчас или никогда… Никто из пацанов не ожидал, что она рискнет прыгнуть! Но она прыгнула и еще долго бежала на пределе сил, не чувствуя боли в подвернутой лодыжке, до тех пор, пока не скрылась за дверью главного корпуса.

Сейчас или никогда… Как в тот день. Даже если на этот раз она станет убийцей. Анфиса решительно выбросила вперед руку и воткнула нож по самую рукоять в податливый живот Гоши. Он пошатнулся, но остался стоять на ногах. В его глазах мелькнуло удивление, но на пухлых губах появилась знакомая улыбка.

– Мертвое нельзя убить ножом, душа моя, – вкрадчиво сказал Гоша и вцепился ей в запястье с такой силой, что от боли Анфиса вскрикнула. Он выдернул нож, отшвырнул в сторону и только после этого разжал свои пальцы, выпуская ее руку. Анфиса попятилась, но Гоша двинулся на нее.

– Я тебя спас, – повторил он, – ты умирала, как и я. Я понял это сразу! Кто тебя поцеловал? Кто выпил из тебя жизнь? Тот молодой человек, который убил и меня? Перед его обаянием устоять сложно – и я не устоял. Ты знаешь, как мне нравятся вот такие смазливые мальчики… Я помню, что заблудился в каком-то туннеле, свернул в другой поворот. Артем ждал меня там. Он был так красив и обаятелен… И поцеловал меня первым! Я уже понял, что поцелуй тот смертоносен. Он бросил меня, не убил сразу, потому что что-то его спугнуло. Но я все равно уже умирал. Умирал и слышал шепот тех, кто называл себя бездушниками. «Земля… Земля…» Я шел туннелем, вышел к башне. Один мужчина пытался меня спасти. Но он бы не смог этого сделать. Меня бы спасла земля. Бездушники мне и открыли проход – тогда, когда я уже почти умер. Я сам нашел ту землю и лег в нее, чтобы возродиться. А потом спас тебя. Потому что ты, моя девочка, такая славная. Как я могу тебя оставить?

– Ты бредишь, Гоша! Ты… Ты! – закричала Анфиса. Но Гоша продолжал, монотонно бормоча, на нее наступать:

– Чтобы нам жить, одной земли мало. Мы должны пить жизнь из тех, кто жив. Без этого мы умрем по-настоящему. Вернемся к твоим друзьям, душа моя. Нам нужно поторопиться, потому что силы на исходе. Кого выберешь ты? Тебе всегда нравились мужчины. Что ж, я готов уступить тебе того высокого красавчика. А себе возьму загорелую прелестницу с таким прекрасным именем. Скажем, что…

Внезапно Гоша словно споткнулся о невидимое препятствие и упал, вытянув руку и мазнув пальцами по носку сапога Анфисы. Она вскрикнула от испуга и отскочила. А затем, опомнившись, бросилась со всех ног туда, где, по рассказам Марины, должен был находиться лаз.