Призрачный престол

— В стране смерти. Да, правильно, в снах. День и ночь сменялись так резко, знаешь, будто глазом моргнула. Там я не никогда не спала — а может, наоборот, ни разу не просыпалась. Я жила в папином доме, но он оказался совсем не как в жизни. Раза в три больше настоящего, двухэтажный, роскошный и стоял на уступе над самой рекой, с конюшней и с флигелем, и у нас были слуги. Они появлялись, когда требовалось накрыть на стол, сама я совсем не готовила. Молчаливые, хорошо вышколенные лакеи, с военной выправкой. Папа смеялся, это ему за верную службу награда — заработал на собственное поместье на старости лет. Я спрашивала, где мы, он говорил, что мы дома и навсегда теперь тут останемся. Я и не возражала, если разобраться. Только по маме скучала, а он говорил, она живет в другом месте, очень от нас далеко. Я сначала скучала, но быстро привыкла. Я ведь всегда мечтала так жить, как дворянка наподобие вас, Крейтонов. Там было очень красиво, всюду зеркала, и нарядные платья, и резная мебель, и множество кукол в кукольном домике. Я играла с ними часами, а потом листала книги, — по лицу Анвин скользнула тень счастливой улыбки. — Я прочитала Овидия и Старшую Эдду. Ты еще раньше про них рассказывал, помнишь? Обещал принести из домашней библиотеки, да не успел.

— Ты была в королевстве Аннун? Ты видела владыку Арауна? Говорила с ним?

— Не видела я никакого Арауна, — сказала Анвин резко. — Я вообще теперь не уверена, что он существует. Может, это просто сказки жрецов. Я не переходила белую реку, не видела трехголового пса, не стояла перед черным троном. Вернее, перед троном стояла, но совсем перед другим.

— Можешь, заодно объяснишь про этот другой трон? Пока все немного запутано.

— Я как раз собиралась. И ты несносен, Гарет Крейтон, ты знаешь это? Ты самый худший слушатель на свете, с тобой нормально разговаривать невозможно! Ты только кажешься тихим, но ты ехидный, противный и вставляешь глупости совсем не к месту. Я тебя ненавижу.

— Прости пожалуйста, — он изобразил раскаяние. — Я немного на нервах.

— Ладно, фоморы с тобой, — Анвин перестала сердиться также быстро, как начала. Она и при жизни быстро обижалась и столь же быстро забывала обиду. По-своему Гарету даже нравилось это. — Значит, вот как оно случилось. Однажды я оглянулась и поняла, дома никого нет. Ни папы, ни слуг, вся усадьба вмиг опустела. Я и не заметила, куда они подевались. За окном собирались тучи, будто готовился пойти дождь, и темнело. Я походила по комнатам, села листать книгу, кажется, что-то про историю римлян. Про то, как Цезарь любил Клеопатру, — ее лицо приобрело романтическое выражение. — Потом мне захотелось есть, но слуг по-прежнему не было, и я решила приготовить сама. Спустилась на кухню, потом в погреб… а там пустота, во всех ящиках и мешках шаром покати, даже овощей не нарезать. И с ледника мясо пропало. Мне стало не по себе, я решила выйти во двор. Захожу в холл, а дверей наружу нету, вместо них глухая стена. Возвращаюсь в гостиную и хожу кругами без толку. Хотела выбраться через окно, да ставни закрылись сами собой, стоило мне к ним подойти. Я долго пыталась их распахнуть, а когда получилось — там только кирпичная стена за ними была. Я в нее так и била кулаками, без всякого толку. Лишь костяшки содрала. Болели жутко, и кровь выступила.

— Мне порой тоже снятся такие кошмары, — признался Гарет.

— Значит, ты меня понимаешь. Только это не был кошмар. Я села прямо на пол и принялась плакать возле этого закрытого окна, спиной прислонившись к стене. Я, наверно, только тогда наконец поняла, что я мертвая и все вокруг ненастоящее, и сама я неведомо где, и в настоящий свой дом больше никогда не вернусь. Потерялась и всеми покинута. Даже не знаю, был со мной папа или я сама его себе выдумала, а теперь наваждение закончилось. Не помню, сколько я так слезы по лицу размазывала, но долго, наверно. Ревела, как в три года, когда любимого мишку потеряла и найти не могла, только тогда мама пришла и утешила, а на этот раз никто не пришел. Когда я устала плакать, увидела дверь — точно тебе говорю, не было ее в той стене раньше, а теперь стоит, распахнутая, и к себе манит. С порога слегка сквозняком тянуло и петли скрипели. Я взяла и пошла, а что оставалось?

— Я не уверен, что ты поступила тогда правильно.

— Я и сама не уверена. А у меня были выходы получше, ты полагаешь?

Гарет немного помолчал, размышляя. Он бы и сам растерялся, окажись он на месте Анвин. Ее история звучала достаточно страшно — в чем-то даже страшнее, чем его собственные приключения в опустевшем родовом замке.

— Пожалуй, да. У тебя не было выбора, что тогда делать, — промолвил он наконец.