Призрачный рай

Парень смеется, кладет руку мне на плечо и расслабленно идет к выходу, что-то неразборчиво нашептывая на ухо. «Гориллы» едва удостаивают нас вниманием, пока мы, хихикая и шушукаясь, проходим мимо. Хочется облегченно вздохнуть, будто я выполняю важную секретную миссию, от которой зависит жизнь. Наверное, так оно и есть. Но сердце уходит в пятки, когда приходится идти мимо яро настроенных девиц. Даже «гориллы» выглядят не так устрашающе, как они. Все при полной «экипировке»: с плакатами, исписанными именами и лицами каких-то парней, с телефонами в руках, в ультра-коротких юбках и платьях, что даже мне становится стыдно. Им едва ли есть шестнадцать! Срам! Куда смотрят их родители? Неодобрительно морщусь, но чувствую приятный легкий аромат духов и обращаю взгляд на своего лже-парня, крепко прижимающего к себе. «Крашенный» наклоняется и целует в макушку, заставляя и без того бешеный пульс ускориться. Кривовато улыбаюсь, ловя на себе пристальные взгляды некоторых девочек, и обвиваю торс парня.

С меня сходит сто потов, сердце готово выпрыгнуть наружу, а ладони становятся неприятно липкими. Я так ужасно перенервничала, что не выдерживаю и громко выдыхаю, когда мы заворачиваем за угол. «Крашенного» моя реакция позабавила, и он тихо смеется, сверкая своей фирменной улыбочкой. Складывается впечатление, будто не ему надо было выйти «незаметно» из отеля, а мне! Он так собран и самоуверен, что возникает огромное желание его стукнуть! Почему я должна переживать за незнакомца?

Отлепляю от себя его лапу и сдержано говорю, дабы не нагрубить, а то еще пошлет на все четыре стороны:

— Гони бабки.

Протягиваю руку и выгибаю выжидающе бровь, глядя на свое же отражение в зеркальных очках. Вот умора будет, если это все фарс и чистой воды развод! «Крашенный» сейчас посмеется и скажет: «Эй, подруга, я просто прикольнулся, расслабься. Дашь телефончик?» Да, так и будет, как пить дать! Это же я, Ливия, девушка-магнит, притягивающий проблемы. Парень машет рукой, останавливая желтое такси, открывает заднюю дверцу и говорит:

— Прошу, мадемуазель.

Я сажусь и пристально смотрю на него, уже ненавидя себя за то, что согласилась на эту ерунду. В любом случае, не придется тащиться на метро, хоть какой-то плюс.

— Ну и?

«Крашенный» хмыкает и немного разочарованно говорит:

— М-м-м… Думал, ты помогаешь бескорыстно.

Знал бы он, в какой я ситуации! Парень роется в карманах толстовки и достает несколько сто долларовых купюр, небрежно протягивая со словами:

— Спасибо.

Подавляю желание пересчитать и сую их молча в сумку, чувствуя себя странно и до жути неловко.

— Скажи, куда подвезти.

Называю адрес и отворачиваюсь, глядя в окно автомобиля, который несет в Куинс. Грустные воспоминания быстро вытесняют радостные, и я впадаю в меланхолическое состояние, рассматривая проносящиеся небоскребы.

***

Не понимаю девушек, которые залетают, вынашивают ребенка девять месяцев и затем выбрасывают, как ненужную вещь, оставляя на произвол судьбы. Такой оказалась моя биологическая мать. Она родила меня, дала жизнь, но я стала для нее обузой, помехой для нормального будущего. Что взять с семнадцатилетней девчонки? Видимо, ее невезение передалось мне генетически. Спасибо, удружила.

Я попала в фостерную (приемную) семью к Розе и Бенджамину совсем крохой. Ей поставили неутешительный диагноз — бесплодие. Она работала в больнице медсестрой, поэтому, когда среди персонала пролетела новость, что одна из мамаш бросила ребенка, Роза и Бенджамин, не раздумывая, решили удочерить малышку. Она очень любила детей и давно о них мечтала. Вот такая ирония судьбы: кому-то Богом дано иметь детей, но они избавляются от них, а кто-то всю жизнь старается забеременеть разными способами, но даже медицина оказывается бессильна.

Но к счастью врачи могут ошибаться и ставить неверные диагнозы. Через три года наша семья ждала пополнение: Роза родила Виджэя. Влюбленная парочка решила не останавливаться на одном ребенке, и через два года у меня появился еще братик — Коди.

Все было прекрасно: Бенджамин работал в инвестиционной компании, Роза — медсестрой в Центральном госпитале. Но существует такая закономерность: белая полоса когда-нибудь заканчивается и наступает черная, впрочем, как и наоборот. Так случилось и в нашей семье. Бенджамина сократили, он долго не мог найти работу и стал пить. Сначала приемный отец даже пытался все скрыть, но вскоре правда выплыла наружу. Социальные работники, приходившие постоянно проверять ситуацию, хотели забрать меня, когда узнали, что один из родителей злоупотребляет спиртным. Я отказалась, и под честное слово Бенджамина, что он перестанет пить, социальная служба оставила меня в семье. Да, период был очень сложный, но мы как-то выкручивались. Роза и Бенджамин стали для меня настоящими родителями, которые воспитывали и заботились. Нет, я не хотела терять их.