Призрачный рай

— И ты хочешь просидеть целую ночь на крыше, замерзнуть, страдая по нему?

— Какая тебе разница вообще? — резко говорит Ливия.

— Ты не забывайся, дорогуша. Сегодня утром ты говорила «господин», теперь грубишь. Я тебя лишу премии, — произношу с издевкой и встречаю ее болезненный потухший взгляд. «Да что с ней?»

Девушка отворачивается и сжимает руки в кулачки.

— Прости… те… господин, — еле слышно бормочет она, и я снова зависаю на несколько секунд, недоумевая, что такого могло произойти.

— Короче, я голоден, поэтому мы идем ужинать, или как там называется поздний ужин? Ночной жор? — поднимаюсь и смотрю на нее сверху вниз. — А завтра я не хочу видеть твою кислую мину с утра пораньше, мне и Купера с Эвансом хватает, кроме тебя. Никаких кислых мин, понятно?

— Понятно, господин, — шепчет Ливия.

Я протяжно выдыхаю, воздерживаясь от колкостей, которые крутятся на языке.

— Если понятно, поднимай задницу и пойдем.

От совместного ночного жора Ливия отказывается, расстилает кровать и взбивает подушки, пока я наслаждаюсь вкуснейшей едой из ресторана. Когда она произносит «простите, господин, я не голодна», моя челюсть оказывается на полу. Я подбираю ее и молча иду ужинать, стараясь не думать над странным поведением колючки, которая сказала «простите».

Принимаю душ и падаю в благоухающую свежестью кровать, расплываясь в блаженной улыбке. Наблюдаю настороженно, как девушка закрывает тяжелые шторы и подходит ко мне. Встречаю снова ее непонятный напряженный взгляд, который она тут же отводит и шепчет:

— Спокойной ночи, господин.

Выключает ночник, и комнату окутывает темнота, в которой слышатся ее шаги. Последнее, о чем я думаю, перед тем, как уснуть: «Колючка очень проблемная».

Глава 9. Везувий просыпается

Открытая рана, которую она прячет, просто всегда чем-то обмотана, и она никому её не показывает. Наступает новое солнечное утро. Она просыпается одна, пришло время встретиться с рутиной дня. Но она знает, что все выдержит.

3 Doors Down «She Don't Want The World»

Ливия

Одно слово может убить. Оно, как пуля, проходит насквозь и попадает четко в цель. Одно слово может лишить надежды и веры. Оно постоянно крутится в голове, перед глазами, лишает сна и высасывает всю положительную энергию, как дементоры, оставляя только безысходность и отчаянье.

Я стала жертвой паука, который сплел хитроумную паутину и опутал мое сознание, захватив в свой плен. Несколько букв отпечатались в сердце и уме. Свет стремительно угасал, как и уверенность, а разум поглощала тьма. «Нет выхода!», — кричала она мне, загоняя в угол.

Одно слово прошло навылет, задело все ткани, разорвало аорту и поставило смертельный приговор. Земля перестала вращаться, время остановилось, а цветок внутри меня превратился в прах.

Сегодня я узнала, сколько стоит человеческая жизнь, когда моему брату диагностировали лейкоз. Больше миллиона долларов. Пересадка костного мозга, различные процедуры облучения, тесты и прочее стоили больших денег, но давали огромный шанс, что он будет жить.

— Есть отличные детские онкологические центры в Испании и Израиле, где аналогичная операция стоит в разы дешевле, — устало произнес доктор, поправляя очки. Он говорил это не впервые. Да, таких бедняков, как мы, попавших в страшную ситуацию, было множество. Они так же сидели перед ним и не знали, где взять бешеные деньги и как спасти своего близкого.

Я сжимаю крепко руку Розы, и ее дрожь передается мне, пробирается под кожу. Боль, страх просачиваются наружу и заполняют небольшое помещение. Я слышу, как она беззвучно плачет, и перестаю дышать.

— У Коди молодой организм, но слабая иммунная система, поэтому он не может стать донором для себя. Нам надо взять анализы сперва у вас и проверить совместимость, есть вероятность того, что кто-то из родственников сможет стать донором, — продолжает мужчина, поглядывая на бумаги. — Вы должны дать ответ как можно скорее, чтобы мы начали проводить тесты и составили план лечения. В худшем случае, все может закончиться летальным исходом. Вы должны это понимать, Роза.

— Да, да, я это понимаю, — слышу слабый шепот мамы.

Светлые коридоры, медсестры, пациенты… Лица… Лица, убитые горем, с потерянными глазами. Их огонь давно погас, они смирились со своей участью. Я крепко обхватываю плечи Розы, и мы заходим в палату Коди. Он спит. Его маленькое исхудавшее тело кажется еще меньше на белых простынях. «Не могу, не могу…» Мне так больно смотреть, внутри все сжимается, взгляд с его лица скользит на пол.

— Лив, у нас нет таких денег, — шепчет Роза, присаживаясь на краешек стула рядом с кроватью, и закрывает лицо ладонями. Нет… Нет… Она что же… сдалась?