Призрачный рай

После того, как у меня берут анализы, закрывают сразу в камере. Я не могу уснуть, видя перед глазами мертвое тело Рори и его стеклянный взгляд. Впервые ощущаю липкий неприятный страх от замеса. Качаюсь из стороны в сторону, как слабоумный, думая только о дозе. Кожа и внутренности горят, голову разрывает на части. Смотрю в одну точку, захлебываясь в собственных болезненных мыслях. На следующий день я ору как ненормальный, чтобы меня выпустили и разбиваю костяшки в кровь, колотя о железную решетку. На истерику никто не реагирует. Забиваюсь в угол, ощущая, как под кожей снова летает рой тварей, а рядом кто-то ходит. Зажимаю уши и шепчу, чтобы они все заткнулись. Дайте тишины и успокоительного.

Спустя два дня меня выпускают из клетки и ведут к детективу. Еле передвигаю конечности, щурясь от света, который неприятно режет глаза. Рядом с ним сидит незнакомый мужчина, одетый с иголочки в дорогой брендовый костюм и с кожаной папкой в руках. Откуда он взялся, вялый мозг даже не в силах предполагать.

— Вы же профессионал и прекрасно видите, в каком состоянии находится мой клиент, — размеренным неторопливым тоном объясняет брендовый костюм. Непонимающе смотрю на него и хмурюсь. Кто он, черт возьми, такой? Адвокат? — Здесь все справки и медицинские данные, где лечился Габриэль. Ему необходима срочно помощь.

Без понятия кто он, но через час, когда с бумажной волокитой покончено, мы уже покидаем участок, окруженные вспышками камер. Я снова нахожусь в эпицентре скандала. Журналисты набрасываются, как на свежее мясо, тыкая в рожу диктофоны. Нервно сглатываю и отворачиваюсь, сжимая плотно губы, чтобы не послать их в порыве ярости. Мистер Дьюркейдж — так представился адвокат — повторяет лишь одну фразу «Без комментариев», открывает заднюю дверь черного Мерседеса, а сам усаживается на переднее сиденье.

Из-за шума, галдящих журналистов, я не сразу замечаю рядом человека. Сент Лавлес сидит с безразличной холодной маской на лице, но ничего не говорит. Он молча смотрит без эмоций вперед, не называя обдолбаным ублюдком или в том духе. У меня даже нет сил удивляться тому, что он помог, или огрызаться, потому что внутри происходят атомные взрывы.

— У Дьюркейджа есть доза, — в голосе отца, как ни странно, впервые нет презрения или ненависти.

Кадык нервно дергается, когда я слышу слово «доза». Мне плевать, только пусть он даст хотя бы немного, или я сдохну. Адвокат разворачивается и протягивает пакетик. Вдыхаю в каждую ноздрю, чувствуя, как обжигает порошок слизистую, и как стенки приятно немеют. Облегченно выпускаю воздух из легких, прикрывая от блаженства глаза. Наконец-то моим мучениям конец.

— Твой пентхаус на Пасифик-Палисайдс и дом в лесу почистили, — врывается в сознание металлический голос отца. — Я знаю, что ты пробыл месяц на лечении в Швейцарии и связался с Яном. Он один из лучших специалистов в этой области. Завтра отправишься туда на моем самолете, чтобы вывести всю дрянь.

Не знаю, чему больше удивляться: неожиданному вниманию и помощи отца или отсутствию фраз «ты всем портишь жизнь, ничтожество». Я молча киваю, соглашаясь на такие условия. Впервые за шестнадцать лет он говорит со мной нормально.

Глава 66. Сделка с дьяволом

Знаю, уже скоро я начну действовать, освобожусь от тяжелых оков и совершу прорыв. Но куда бы я ни шел, пока не сделаю шаг, я буду слышать: «Мальчик, ты же знаешь, что проиграешь». Они говорят, что я не решусь, не сдвинусь с места. Они затягивают тугую веревку вокруг моей шеи. У них нет имени, они находятся рядом — все мои страхи.

Ocean Jet «Weak»

Оззи

Как ни странно, я притерся к своему временному жилищу. Встретил здесь свои двадцать шесть, Рождество и Новый год. Я привык встречать праздники в окружении непонятных людей. В этот раз день рождения я провел в полной отключке под транквилизаторами, а Рождество и Новый год под дурацкие комедии и попкорн, которые включила Мари.

Мари младше на пять лет, зеленоглазая шатенка с короткими волосами и хулиганским характером. Она слишком гиперактивная для такого местечка. Мари прицепилась после совместной терапии, когда каждый делился своей историей. Вообще я ненавидел групповые психотерапии, но это часть реабилитации. Некоторые узнали во мне рок-музыканта, другие — нет. Мари неформалка, любила рок и являлась поклонницей этой культуры. Она постоянно трещала и действовала на нервы, но даже посылы на четыре стороны не действовали, будто она в бронетанке. Я смирился с ее болтовней.