Призрачный роман

Увидев воинственно выпяченную челюсть встречавшей его утром Марии, Джой мысленно застонал: совсем забыл о предстоящем допросе! Попытался уклониться от неизбежного, с ходу завалив референта заданиями, требующими немедленных ответов и решений. Мария просто отмахнулась от них, как от надоедливых мух.

— Ну? И кто это вчера с тобой был?

— Это, — сказал Джой, вдумчиво изучая экран выключенного монитора, — это была так…

— Эта «так» приехала с тобой после того, как ты полдня невесть где пропадал, и уехала тоже с тобой и тоже неизвестно куда!

— Если все неизвестно, откуда же я что-то могу знать?! — трагически вопросил Джой.

Мария подперла бока.

— Пытаешься выкрутиться? Не получится!

Джой это прекрасно знал — научен горьким опытом. Но все же поймал пухлую руку женщины, прижал ее к сердцу. Произнес, проникновенно глядя Марии в глаза:

— Дорогая, не ревнуй понапрасну! Ты одна в моем сердце!

Референт — одна из немногих, с кем он может шутить и дурачиться без ущерба своему имиджу и деловой репутации. За это он ценил ее еще больше.

— Я это знаю, — добродушно согласилась Мария. — Ну и кто она? На делового партнера не похожа. Своих девушек ты в офис не приводишь. М-м-м?

— Просто дочь одной моей знакомой. Помнишь, та, что лежала в больнице?

Еще бы не помнить — Мария и договаривалась большей частью сама с медицинскими светилами и лечебными заведениями, куда Джой после выписки отправлял Ингу. Он удачно поменял тему: женщина немедленно преисполнилась сочувствия.

— О! И как ее дела?

Джой неопределенно повертел рукой.

— Фифти-фифти…

— Бледненькая, но так вроде ничего выглядит. Что же ты сразу не сказал? Я бы заказала ей что-нибудь покушать! Больным надо хорошо питаться!

Джой распознал материнские интонации в ее голосе и невольно улыбнулся. Намекнул:

— Начальству тоже! А то у него голодные мозги не варят!

— Ах, простите, шеф! Сию минуту, шеф! — И женщина, постукивая каблуками, унеслась за ежеутренним кофе.

Если бы так же легко удалось отвлечь Ингу от ее вопросов! Но что-то подсказывало: вряд ли это у него получится.

Впрочем, за сутолокой рабочего дня про Ингу он благополучно забыл.

Она позвонила сама.

Причем именно тогда, когда он таскался по колено в грязи стройплощадки нового торгового центра, матерясь до хрипоты. При заливке фундамента использовали бетон не повышенной марки морозостойкости, а субподрядчик, что называется, на «голубом глазу», клялся, что в проекте именно такой и заложен, а если не заложен, значит, в документы закралась ошибка, исправление которой приведет к существенному удорожанию строительства… Чтобы делать дело, требуется не только смазка, но и кнут — в том числе и словесный. Джой как раз продемонстрировал часть своего богатого запаса ненормативной лексики, и, пока зачарованные рабочие и присмиревший субподрядчик вникали в суть, в кармане завибрировал телефон. Джой выдернул его, как пистолет из кобуры, и, не взглянув на имя, рявкнул:

— Да!

На той стороне трубки помедлили. Потом женский голос произнес неуверенно:

— Добрый день.

— Добрый! Кто это?

— Я…

— Кто «я»? — спросил Джой по инерции тем же «матовым» голосом, хотя уже сообразил кто.

— Инга.

— Вы где сейчас, дома?

А где она со своими фобиями еще может находиться?

— Да. Нам надо поговорить.

Прозвучало это угрожающе. Джой согласился:

— Надо. Я позже подъеду.

— Но я…

— До встречи. — Помахивая мобильником, он повернулся к субу со зловещим: — Ну? И долго мы еще будем тратить мое драгоценное время?!

* * *

Я поглядела на замолчавший телефон с изумлением, быстро переросшим в возмущение. Сам невесть кто, появился неизвестно откуда, так еще и рявкает?! Было у меня большое желание тут же перезвонить, но что это я, как брошенная любовница какая-то, стану ему бесконечно названивать? Ограничилась тем, что с размаху швырнула телефон — на кровать, я же не сумасшедшая, чтобы разбивать вдребезги собственный сотовый!

И забегала по квартире, выплескивая раздражение и беспокойство. Впервые после больницы мне не хватало простора и движения: до этого я воспринимала свой дом как надежное убежище от страхов и от Странных. Да и от мира, в конце концов.

Пора уже признать — мне не по себе не только из-за этих… мертвых людей. Мне неуютно и среди живых. Их слишком много, они говорят слишком громко, двигаются слишком быстро… Я устаю от мамы, и от девчонок, и от Саши — но они хотя бы дают мне передышку. А вот от «кто следующий?», «девушка, выбирайте побыстрее!», «женщина, отойдите, пропустите», «говорите, не молчите» — я впадаю в такой ступор, что со стороны наверняка выгляжу законченной идиоткой. Сидя дома и общаясь практически лишь в соцсетях да по телефону, немудрено одичать окончательно. Потерять навыки социализации. Я уже передала в кадры заявление «по собственному»: даже без призраков мне сейчас настолько трудно сосредотачиваться, что с цифрами в ближайшее время дела лучше не иметь. Мама успокаивает, мол, проживем пока: пенсия, кое-какие накопления, а в последние месяцы благодаря Жене мы вообще не платили ни копейки ни в больнице, ни на реабилитации…

Опять этот Женя!