Призрачный руфер

— Эй! Эй! — к нему подскочил руфер, и схватив того за локоть, резко дернул вниз, сам тут же сел на корточки. — Похоже, приехали исаевцы, — быстро зашептал он стражу порядка. — Уходить тебе надо, товарищ начальник.

— Что? И оставить тебя здесь?

— Да! Я их отвлеку, а ты уходи через дверь. Они пришли за мной, тебя искать не будут.

— Сейчас. Вместе пришли, вместе уйдем.

— Нет! Товарищ начальник, тебе светиться нельзя. Я уйду сам, не в первый раз от этих громил убегать. Ты лучше заводи мотор и жди меня внизу. Как только выскочу — запрыгну к тебе в тачку. Будь готов. А здесь светиться не надо. Они не должны знать про тебя. Иначе все дело завалим.

Он даже не обернулся. Не посмотрел на прощание на Роберта. Бесстрашно вскочил на ноги и метнулся к преследователям. Двое громил рванули за замаячившим перед их носами проворным зайцем.

— Нисколько не изменился, — прошептал Горностай.

Ему пришлось приложить усилие, взять себя в руки и заставить выскользнуть с крыши. Габи прав — не время светиться. Если их доводы верны, если Исаев узнает, что он, Роберт, пришел сюда вместе с руфером, то его отстранят от дела. Соответственно, гоняться за Габриэлем Грассо из его отдела назначат кого-то другого. А этого лучше не допускать.

Призрачный ловко увел громил за угол, так что Горностай мог бы даже выпрямиться во весь рост, покидая крышу. Он этого делать не стал. Выполнил все, как просил руфер, а через пять минут в его машину на заднее сидение запрыгнула юркая черная тень.

— Пое… пое… поехали, — выдавил из себя пассажир и без чувств упал на сиденье.

Глава 20

— Не трогай! Только не мою майку!

Роберт проигнорировал просьбу Габи и разорвал старую ткань, обнажив окровавленную рану на боку у руфера. Старший лейтенант увез своего пассажира достаточно далеко от того места, где они только что были. И как только оказались в безопасности, Горностай сразу остановился и бросился на заднее сиденье, чтобы выяснить, что случилось с Габриэлем и почему тот не отвечал ему всю дорогу. Он не ошибся — пассажир постоянно терял сознание, включив свет в салоне, полицейский увидел кровь на кофте руфера. Это была не майка и не кофта, заношенный обрезок от старого платья покойной матери Грассо.

Призрачный откинул назад голову и издал что-то похожее на стон умирающего зверя после того, как страж порядка безжалостно разорвал его одежду.

— Я знаю, что тебе дорога эта тряпка, но сейчас не время жертвовать собой ради какой-то реликвии. Твоя мать навряд ли бы одобрила смерть своего сына ради ее платья.

Сказав это, Роберт осмотрел рану на боку Габи дополнительно подсвечивая себе фонариком и недовольно покачав головой, на минуту покинул салон, чтобы достать из багажника аптечку. Вернувшись с коробкой в руках, Горностай убрал от раны мешавшие лохмотья разорванных концов платья и еще раз внимательно осмотрел порез.

— Как это случилось? — сжав зубы, спросил полицейский и достал из аптечки антисептик. — Рана не глубокая, но довольно большая. Я смогу с ней справиться, зашить. Меня учили этому.

Склонившись над этой раной, Роберт вдруг поднял глаза на Габи и внимательно вгляделся в миловидное лицо, скорчившееся в гримасе боли.

— Будет больно. Немного. Лучше будет, если ты на что-то отвлечешься. Пока я шью, рассказывай, как все произошло.

Габриэль зажмурился. Бок нестерпимо жгло и саднило, теплая кровь стекала по коже, заставляя его нервничать всю дорогу. Он боялся, что крови вытечет слишком много, и тогда он так глупо завалит все дело. Но как только этот чужой для него человек оказался рядом, как только холодные мужские пальцы коснулись его тела, вместе с этим холодом пришло спокойствие.

Однажды этот человек его уже спасал. И тот случай был похлеще этого. Габриэль Грассо сжал зубы и приготовился терпеть, но больно было только пока Роберт обрабатывал рану, а когда начал зашивать — просто защипало. У этого громилы оказалась легкая рука. Серые глаза полицейского вновь посмотрели на «пациента», в них Габи к своему удивлению уловил дыхание тяжелого беспокойства.

— Так что произошло? Зря я тебя там оставил! В следующий раз даже не предлагай!

— Товарищ начальник, — разомкнув пересохшие губы и просыпав из своих уст слова, ответил руфер, — это же я вас туда позвал. Ничего особенного не произошло, просто у одного был нож. Я неловко споткнулся.

— Ты? Споткнулся? Еще какую-нибудь сказку расскажи, — серые глаза вновь сверкнули молниями. Горностай продолжал шить, сдерживая свой гнев и досаду, как и концы раны в своих руках.

— Ладно, — неудачно не рассмеявшись, сознался Призрачный. — В этот раз другие были, не как в прошлый. Один из них не менее проворный, чем я. Догнал. Этого достаточно будет?

— Достаточно, — процедил Горностай, занятый раной.