Призрачный руфер

Руфер ответил взаимным нападением, запустив пальцы в короткие волосы на затылке полицейского и больно схватив его за них, потянул назад. Роберт проигнорировал боль, резко дернул головой вперед, ответил на выпад Призрачного укусом в нижнюю розовую губу. Габи ударил обидчика раскрытой ладонью в оголенную мужскую грудь и ловко уселся на высокий парапет.

— Не так тебе и больно, — прорычал в ослепляющем возбуждении Горностай, подцепил боксерки Габриэля и сорвал их с его жилистого тела, оставив худого парня в одной майке.

Он удерживал руфера на этом парапете, не переставая как полоумный целовать и прикусывать взбалмошные розовые лепестки его губ.

— Я вообще вполне выносливый, — ударил гулким ответом руфер, бросив вызов в медовом закате своих глаз. — Если бы ты только не был таким медлительным…

Это едкое замечание, разбудило в Горностае неуправляемого дьявола. Он и без того еле сдерживался, чтобы в своем необузданном безумии не нанести вред непослушному мальчишке, горевшему в его руках. Он поднес руку к своему рту и хорошенько намочил ладонь, которая сразу же нанесла эту влагу на ничем незащищенное сокровенное местечко между ног руфера. Тот от неожиданности ойкнул, но даже не успел округлить свои невыносимые глаза, как в отверстие рядом с его пахом проник первый палец Роберта. Призрачный вцепился короткими ногтями в ключицу Роберта и попытался, скрывая смущение прыснуть со смеху, чем безмерно разозлил распаленного полицейского. Тот, отреагировав по-своему, молниеносно еще раз смочил руку, на сей раз нанес влагу на свое собственное отвердевшее возбуждение, которое в то же мгновение безжалостно ввел в маленькую дырочку между ног руфера. Призрачного выгнуло назад от боли и необыкновенных ощущений в его разрывавшемся паху. Длинные волосы свесились вниз, а из маленького ротика проказника вырывался громкий стон, разукрасивший ночь и тишину звездным сиреневым сиянием.

Роберту сорвало крышу, он не слышал Габи, дорвавшись до своей мечты, молодой мужчина заходил в обожаемом теле, осыпал того безудержными толчками, крепко удерживая Призрачного под поясницей и лопатками. Руфера продолжало выгибать назад, он стонал, извивался в крепких руках своего мучителя до тех пор, пока сам не взорвался и не намочил живот Роберта белым извержением своего семени. Ощущения внутри его худого тела были настолько впечатляющими, что на какое-то время Призрачный потерял способность видеть и слышать. Пока крупное, твердое как камень возбуждение Роберта разрывало его изнутри, внизу его собственного живота все полыхало — его покорила жажда Горностая обладать им, дорваться до него и взять во чтобы то ни стало. Почувствовав влагу на своей коже, полицейский грубо подхватил под ягодицу Габи и заставил того задрать одну ногу. Теперь толчки стали еще быстрее и жестче. Не в силах терпеть боль, Габриэль стал бить кулаками по мощной груди Роберта — тот, как будто не почувствовал, лишь еще сильнее вцепился в ягодицу руфера. Тогда Габриэль размахнулся и въехал кулаком по челюсти Роберта, последний только махнул головой, как будто сбросил надоедливую муху. Горностай ответил — он так сильно прижал к своему телу руфера, что тот даже дышать перестал, его собственной грудной клетке было некуда подниматься. Удерживая его в таком положении и не замечая, что своими объятиями оставляет синяки на тонкой коже Призрачного, Роберт нанес еще несколько самых сильных толчков, пока из его горла не вырвался звериный рык, покрывший всю ту же ночную тишину и прогнав все сиреневое сияние, заменив его успокоительной волной нахлынувшего облегчения.

Глава 24

— Стой! Да отвали же ты!

Как только все закончилось, Габриэль уперся голой пяткой повыше колена в почти металлическую правую ногу Роберта и оттолкнул его. Как только ему это удалось, руфер соскочил на крышу с парапета и держась за болевшее место пониже спины, хромая на обе ноги добрел до валявшихся на полу собственных боксерок и подобрал их. Не глядя на застывшего полицейского, Грассо медленно пошел на выход.

— Больной! Совсем! — буркнул довольно громко Призрачный. — Ай, — сразу за этим произнес парень, ощутив неприятное жжение при ходьбе.

Горностай нагнал его у самого выхода, сцапал в свои лапы и оттащил в сторону. Он обеспокоенно зашептал Габи прямо в шею, удерживая его спиной к себе:

— Прости, Габриэль, — Роберт в каждом слове безуспешно боролся с неуправляемым хрипом, — прости, я перегнул. Не сдержался. Виноват!

— Отвали, — Габи не глядя ткнул назад локтем, — раньше надо было думать. Черт! Я идти не могу!

— Прости, я же сказал, — мучительно повторил Роберт, — переборщил! Я просто… У меня крышу снесло, Габи.

— Габриэль!

— Габриэль, прости, — покорно повторил Роберт, осторожничая в этот раз с объятиями. Он не сжимал худое тело руфера, полицейский его заключил в железобетонное кольцо из своих рук, и почти даже не касался его тела. — Я… у меня не было такого никогда. Прости. Я… я не знаю, как сказать, но это не просто секс. Я такое впервые в своей жизни ощущаю. Габриэль, это… я…