Призрачный свет

В этот момент они осматривали крошечную комнатку, приютившуюся за большой лестницей. Джулиан назвал ее своим «кабинетом». Все стены комнатки были увешаны полками с книгами, причем с теми, которые читают, а не покупают у букинистов для форсу. Там же, где полок не было, Труф увидела обтянутые парчой стены, если и не настоящей, то подделкой вполне искусной. В центре кабинета стоял стол и несколько глубоких, викторианского стиля кресел. Обстановку довершали постеленный на пол толстый восточный ковер явно ручной работы и прекрасно сделанные столик с резным ящичком для вин, располагавшиеся в углу. Странно, но окон в комнате не было.

Труф вздрогнула, услышав замечание Джулиана.

— Простите меня, тот ужас, который мелькнул на вашем лице, когда я впервые упомянул вашего отца, должен был подсказать мне, что это не самая любимая ваша тема. Это бы понял и последний тупица, а уж мне-то следовало сразу сделать выводы. Простите меня.

Труф отвернулась, будто осматривая кресла, на самом деле она старалась скрыть вспыхнувшее лицо.

В течение последнего часа Джулиан был сама любезность, он услужливо показывал ей и обстановку, и дом, со знанием говорил о его истории и ни разу не упомянул имя Торна Блэкберна. Она проанализировала все свои возможные ответы.

— Извините меня, если я где-то показалась вам грубой, — наконец ответила она, выбрав наиболее обтекаемый. — Но…

— Но вы устали от того, что вас воспринимают не как личность со своими взглядами и чувствами, а как некую психологическую горячую линию с человеком, которого вы толком и не знали, — закончил Джулиан. — И чьи интересы, кстати, вы, может быть, вообще не разделяете.

Именно так и хотела ответить Труф Джордмэйн.

— Совершенно верно, — благодарно улыбнулась она и внезапно почувствовала теплое чувство к Джулиану, но не примитивную физическую страсть, а много выше. У нее появилось такое ощущение, что с Джулианом ее связывает старая дружба. На миг ей показалось, что они с Джулианом давным-давно знают друг друга, но у них не было времени высказать свою привязанность.

— Я, — продолжал Джулиан, — никогда и никого не прошу и не заставляю разделять мои убеждения, но если подобное происходит, то считаю, что мне неожиданно повезло. — Он рассмеялся, и Труф почувствовала, что улыбается в ответ. — Может быть, немного шерри? — спросил он.

— Да, пожалуйста. И зовите меня просто Труф.

— А вы должны звать меня Джулиан. — Он отошел и вернулся с подносом, на котором стояли хрустальный графин с вином и два бокала.

«Как в Оксфорде, — подумала Труф. — Только там могут подавать шерри так официально».

— Простите меня, что я напоминаю вам, — сказал он, наполнив бокалы сладким, гранатового цвета вином, — но вы, наверное, уже знаете, что отец назвал вас в честь своей работы?

Труф посчитала бы такой вопрос неприличным, но только если бы его задал другой человек, не Джулиан.

— Честно говоря, я не очень знакома с работой моего отца, — осторожно ответила Труф.

— Да, дети, как правило, редко знают своих родителей, а еще реже то, что составляет цель их жизни. К тому же вся эта шумиха, поднятая вокруг работы Блэкберна после его исчезновения, вряд ли возбудила в вас интерес к ней. Оккультистам, как, например, и парапсихологам, лучше всего работается в тишине, когда за ними не охотятся ловцы шестичасовых новостей.

Труф удивленно подняла брови, но ничего не сказала. Увидев ее недоумение, Джулиан усмехнулся.

— «Вы знаете мои методы, Ватсон, воспользуйтесь ими», — радостно процитировал он. — Тот, кто работает в известном нам направлении, обязательно знаком с институтом имени Бидни, даже если душа его находится на противоположной чаше весов. К тому же мне было бы стыдно не узнать автора такой известной статьи, как «Некоторые предварительные исследования статистических основ оценки слуховых экстрасенсорных восприятий». Прошу простить меня, но я просто не мог приехать в Берн в то время, когда вы читали там лекцию на эту тему. Кажется, мы слишком долго ждали нашей встречи.

Недомолвки кончились, Джулиан знал больше, чем Труф предполагала, и на этот раз выдержка изменила ей окончательно, лицо ее вспыхнуло.

— Я не подозревала, Джулиан, что вы интересуетесь парапсихологией, — ответила она и отпила немного шерри. Вкус вина был похож на физический эквивалент октябрьского солнца, проникающего в дом через разноцветные стекла расположенного наверху зала.

— Интересуюсь, но побочно. Мое основное занятие — исследование работы Блэкберна с позиции мага. Торн часто говорил, что нам следует знать не только весь спектр научных возможностей, но и цирковые фокусы. Только так мы можем увидеть истинную магию там, где она есть. — Джулиан откинулся в кресле, и снова Труф захотелось дотронуться до его крепких мышц.

— Довольно разумно, — неохотно ответила она, с трудом заставляя себя думать о разговоре. Спорить с таким очаровательным хозяином ей совсем не хотелось, но и сдержать иронию она не смогла. — И доводилось ли вам, Джулиан, лицезреть ту самую истинную магию, о которой вы говорите?