Призрачный театр

Дерево засохло еще в дни его юности, и оставалось все таким же сухим теперь, после десятилетий ветров и дождей. Он устроился под его голыми ветвями. И начал распаковывать сумку, прижимаясь спиной к холодному, как камень, стволу. Его голос звучал слабо в этой лишенной отзвуков низине.

– В общем, Шэй, я не уверен, что ты хотела бы именно этого.

Сначала он скомкал свои старые рисунки и засунул их в дупло у корней дерева. Эти рисунки сохранили образы юной Шэй, впервые выехавшей из Лондона, с исполненными страстей глазами и всклокоченными волосами. На следующем наброске она спала в шлюпке, крепко, словно чего-то опасаясь, обхватив себя руками. Затем более поздние картинки из Фландрии. Кормление воробья с руки. Или вот такой рисунок: раскинутые навстречу ветру руки и устремленное в небо лицо. Снова и снова, рисунок за рисунком, и наконец он скомкал свой последний набросок. Он не стал разглядывать его, но и не нуждался в этом – это последнее лицо он помнил лучше, чем свое собственное. Встревоженное выражение, возрастные морщинки и, наконец, запоздалые лучики смеха. Мягкая доброта в ней, как он думал, умерла в клетке Кокейна.

Собрав всю скомканную бумагу в кучу, он достал жестяную урну и высыпал сверху пепел, покрыв этим серым снегом вершину погребального костра. В центр он положил маленький череп. Его клюв походил на загнутый нож, и глубокие впадины глаз даже после смерти, казалось, затягивали вас в себя. Он выглядел таким же ущербно выбеленным, как балки Бердленда и нависающие облака.

Еще один день, все, что он просил у нее, каждый день в тот прошедший год. Еще один день: держаться за его руку и смотреть за птицами. И, слава богу, она старалась. В то утро, обнаружив в тростнике на Темзе застрявшее темное тело, он не надеялся, что она переживет тот день, не говоря уже о десятилетиях. Еще один день, умолял он, и она откликнулась, со временем ее силы становились все светлее и спокойнее до дня ее окончательного ухода.

Бумага вспыхнула не сразу. Шипение черных брызг, а затем оранжевые языки взмыли к рисункам. То ли ему показалось, то ли первый скворец прилетел, едва разгорелось пламя? Скомканные бумаги корчились и чернели. Как сверху, так и снизу. Птицы слетались именно так, как она описывала ему. Сначала по одной и парами, а потом все вместе, как нахлынувший ливень.

…птицы огня, птицы воды, сильные птицы…

От этого огня не исходило тепла; только дымные струи, расплываясь, взлетали и разносились по небесам множеством беспечных крыльев.

они взмывают в небо, они ныряют в море, они поют…

Когда-то он мог бы схватить свой альбом и зарисовать такое зрелище, но кому он его покажет теперь? Еще один день обернулся даром, превзошедшим сокровища трюмов всех кораблей во всех городских портах всех стран этого мира. Соединение рук и взглядов понимающих глаз.

птицы огня, птицы дождя, птицы смерти…

Множество крыльев вознесли эти пепельные останки в заповеданный им простор. Теперь они стали частью того живого, пульсирующего существа, что расцвело в небе огромным таинственно искрометным фейерверком и так же быстро растворилось в вышине.

Вознеслись в родные небеса.

Благодарности

Во-первых, в-последних и всегда – спасибо тебе, Анисса.

Благодарю двух любимых мною писательниц, Эвер Дандас и Мариану Энрикес, за то, что любезно согласились прочитать ранние черновики «Призрачного театра». Их заметки помогли сформировать все, что вы только что прочитали, и Шэй не была бы Шэй без их видения.

Спасибо Лео Робсону и Джонни Дауксу за кофе и многочасовые прогулки во времена карантина, когда я вносил в книгу финальные штрихи, и моему брату за его постоянную поддержку (и иногда сочувствие).

Огромное спасибо Виктории Хоббс. В нашу первую встречу я сказал, что мне нужен человек, который сделал бы для книги то, что продюсер делает для пластинки, и Виктория оказалась настоящим Джорджем Мартином. Также благодарю ее ассистентку Джессику Ли за столь ценный вклад.

Спасибо Эмме Хердман из Блумсбери. В «Призрачном театре» едва ли найдется страница, которая не была бы отполирована или доведена до ума Эммой. Ей удался ловкий трюк, заставивший меня казаться лучшим писателем, чем я есть на самом деле. Также благодарю Мадлен Фини и Сару Хелен Бинни за всю их помощь.

И наконец, спасибо настоящим ребятам из Блэкфрайерс – Джону Чаппеллу, Джону Моттеру, Натану Филду, Алвери Трасселлу, Филипу Пикману, Томасу Граймсу и Саломану Пейви – и красным воздушным змеям из Большого Виндзорского парка.