Призрачный замок

Когда прозвонят на воскресную мессу? Но это же будет только после обеда! А что ему делать весь день? И что будет делать она?

Разочарованный, забрался Танкред в постель и натянул одеяло. Больше делать ничего не оставалось. Слуги исправно за ним ухаживали, приносили горячее питье и давали добрые советы. Но они ничего не могли поделать с его распухшим красным носом и бледным удрученным лицом.

— Делайте, чдо ходиде, долько не давайте мге смодредь в зеркало! Долько скажиде, когда прозвоняд к воскресной мессе.

Они правильно истолковали его невнятную речь и пообещали все сделать.

Вечером из замка вышел не тот Танкред, что был утром. Он чувствовал себя ужасно — в ушах как будто была вата, в голове шумело, и он мог потерять сознание каждую секунду. Все вокруг была подернуто пеленой. И сейчас он увидит Молли! В таком ужасном состоянии! Но он не может ее предать! А если Молли не придет? Он умрет от горя! Опушка? Довольно расплывчатое понятие!

Сегодня утром к нему заходил слуга и сказал, что к нему приезжал Дитер, но слуга ответил ему, что господин Танкред простудился и никого не принимает. Дитер пожелал Танкреду быстрейшего выздоровления и пообещал заехать в ближайшие дни. Танкред был очень признателен слуге.

Наконец он добрел до опушки и опустился на землю. Он задыхался, как будто бежал целую милю.

Между деревьями показался эльф.

— Танкред.

— Болли! — с радостью закричал Танкред. Она подошла к нему. Из замка их не было видно за кустами. — Болли, я софершенно ужасно выгляжу!

— Танкред, ты тоже простудился? А я так переживала из-за своего охрипшего голоса!

— Милая моя тевочка! Ведь ды фее фремя была в лесу! Дак нельзя! У тедя болит форло?

— Да, и грудь.

— О, Боже! Тебе надо в постель!

— Да, но где эта постель?

— Болли, ты так очарофательна, даже когда болеешь! А я просто ужасен!

— Ничего подобного!

— Спасибо, друдочек! Я так дебе рад.

Они никак не могли наглядеться друг на друга, пока Танкред не закашлялась и не схватился за платок, чтобы вытереть нос.

— Тебе надо в постель. Ты заберзла. Божет, все-таки пойдешь со бной?

Она напряглась.

— Нет, не могу. Я никому не могу довериться.

— Тогда идеб в каретный сарай — таб есть кобната.

Она с радостью согласилась, и поскольку уже темнело, им удалось пробраться незамеченными в каретный сарай. Танкред тайно принес Молли одеяло и подушку и удостоверился, что она вполне сносно устроилась в холодной и неприветливой каморке. А из окон за Танкредом наблюдали слуги.

— Он шатается! Бедный мальчик! — сказала экономка.

— Пусть делает, что хочет, — ответил дворецкий, — он молод и полон романтики, а девочке, судя по всему, некуда идти.

— Да нет же, вон смотри, он остановился, чтобы вытереть пот со лба. Ему немедленно надо в постель!

— Да, кажется, ты права, нам стоит взять дело в свои руки.

Когда Танкред вошел в замок, то в холле его ожидало пятеро слуг.

— Господин Танкред, — вежливо начал дворецкий. — Вы можете на нас положиться. Нас очень беспокоит Ваше здоровье, да и молодой даме будет не очень удобно в каморке.

Танкред покраснел, затем вздохнул и произнес:

— Мне ничего не удаедся сдедать нормально. Если вам удасдся переубедить ее…

Через полчаса Молли уже лежал в теплой постели в одной из спален замка, а Танкред сидел у ее кровати и восторженно смотрел, как девушка ест.

— Все дудет хорошо, Болли. Они дакие додрые. Я долько сказал им, что ды не божешь пойди добой, и поскольку все они новые слуги, до ды для бих просто Болли.

Она улыбнулась,

— Надеюсь, что ты скоро поправишься, Танкред. Мне не совсем не нравится, когда меня называют Болли.

— Прошу прощения, — рассмеялся он.

— Тебе тоже нужно лечь в постель. Ты выглядишь ужасно. По-моему, у тебя температура.

— Да, дак я и сдедаю. Теде ничего не нужно?

— Все в порядке! Спокойной ночи и спасибо за все!

— Спокойной ночи!

Он тихо вышел из комнаты и в коридоре задержался у ее двери, пребывая в счастливом опьянении, пока ему вновь не пришлось взяться за полотенце. Да, за полотенце, поскольку Танкред понял, что его тонкие батистовые платки в данном случае ни на что не годятся. А полотенце его вполне устраивало, вот только в карман его было засунуть трудновато.

На следующий день из носа больше не текло. Танкред просто не мог дышать, а боль в груди усилилась. Неужели он вновь серьезно заболел? В последний раз он болел несколько недель. Только бы этого не случилось снова! Он решил послушаться слуг и не вставать с постели.

— Юная госпожа тоже проведет этот день в кровати, — сказал дворецкий. Танкреда это вполне устраивало.

В тот день они обменивались записками. Сначала они поинтересовались здоровьем друг друга, а затем их послания приобрели более романтический характер.

Молли писала:

«Ты не должен принимать участия в моей судьбе. Я не для тебя. Ты такого высокого происхождения…»

«Моя дорогая Молли (ты заметила, что я пишу Молли через М) Как ты можешь говорить, что ты не для меня? Ведь ты для меня сама Мадонна! О Молли, только бы нам выздороветь поскорее! Мне так много надо тебе сказать. Я хочу, чтобы ты знала — я не дотрагивался ни до одной женщины. Я как будто все это время ждал тебя».