Призрак

— Я не знаю языка жестов, — говорит он мне. — Так что нет, скорее всего, нет.

— Ох. Но разве ты не должен его знать?

Он только пожимает плечами.

— Я так и не научился. Я был молод, когда потерял слух. Обстоятельства не позволяли учиться. Поэтому я учился единственным доступным мне способом.

— Читать людей.

Он кивает, и я касаюсь его лица.

— Жаль, что я не могу иногда читать тебя.

— Все, что тебе нужно сделать, это спросить меня, — говорит он.

Я хочу. Мы оба знаем, что я этого хочу. Но я этого не делаю. Потому что мне страшно. И я думаю, Алексею тоже.

— Мне вроде как нравится, — говорю я ему вместо этого. — Что мы прикасаемся друг к другу, чтобы общаться. Ты часто прикасаешься ко мне.

— Мне тоже нравится, — признается он.

Но он не обязан мне это говорить. Я чувствую, как ему нравится, что моя задница располагается у него на коленях. Самое большое возбуждение между нами - это то, что он знает, что я принимаю его, и я знаю то же самое.

— Это странно, — честно говорю я ему.

— Что такое? — спрашивает он.

— Что ты не слышишь, — отвечаю я. — И все же ты единственный человек, который когда-либо по-настоящему слушал меня.

— Я всегда буду видеть тебя, Солнышко, — говорит он мне. — Всегда.

— Ты заставляешь меня чувствовать, — шепчу я.

Эти слова - одновременно и обвинение, и признание.

Но Алексей не отступает и не уклоняется. Во всяком случае, он потакает мне и дальше, и я знаю, что время для объятий и близости уже прошло. Он задирает мое платье и сбрасывает его, оставляя меня только в лифчике и трусиках. Но, как это часто происходит теперь, его руки сначала двигаются к моему животу.

— Как поживает мой ребенок? — спрашивает он.

— Большой, — говорю я ему. — Как и его отец уже.

Алексей улыбается мне. И эта его улыбка прекрасна.

— Думаю, что это мальчик, — отвечает он. — Мне бы этого хотелось.

А потом он просто целует меня. Поцелуй мягкий и сладкий и длится в течение примерно двух минут, прежде чем он добирается до чего-то по-настоящему хорошего. Действительно хороших вещей. Его руки повсюду на мне. Скользнув внутрь, он обхватывает мою грудь под кружевом лифчика. И в моих трусиках. Его пальцы внутри меня.

Все это время его рот поглощает воздух, которым я дышу. Мы много целуемся. И мне это нравится. Возможно, я даже смогу полюбить это занятие. Иногда это медленное горение. А иногда, как сейчас, я полностью поглощена этим безумием. Я чувствую, как это происходит. Падение. Я влюбляюсь в него.

Я знаю, что он говорит. Что ему все равно. Но это уже не просто перепих. Он что-то шепчет мне на ухо, а я даю ему все, что он попросит. Мы оба получаем удовольствие от этого. Любой мужчина может трахнуть меня. Но Алексей трахает мой разум. Мое сердце. Мою душу.

Он зажигает меня и сжигает дотла.

Каждый раз.

Я хочу сказать ему об этом прямо сейчас. Я хочу быть честной. Но внутри я знаю, что мне нужно отогнать эти мысли.

— Будь со мной грязным, — говорю я ему.

— Встань на колени, — отвечает он.

Что я и делаю. Он хватает меня за волосы и трет мое лицо о пульсирующее тепло под брюками. Мои пальцы впиваются в его бедра, и мое дыхание учащается, когда он расстегивает ремень.

— Будь хорошей девочкой, — говорит он, сжимая свой член в ладони. — И умоляй об этом.

Это что-то новенькое. И мне это нравится. Мне еще больше нравится, когда я поднимаю глаза и вижу, как ему не терпится, чтобы я произнесла эти слова. Сказала ему, как сильно я его хочу. И по его глазам я вижу, как сильно он хочет в это поверить. Я заставлю его поверить. Потому что это правда.

— Лешка, — говорю я ему, протягивая руку и беря его член в свою ладонь. — Ты мой муж. Ты принадлежишь мне. И больше нет никого. Ты никогда не сможешь сделать это ни с кем другим.

— Я Вор, — отвечает он. — Я буду делать то, что мне нравится.

Я свирепо смотрю на него, и в его глазах горит удовлетворение.

— А теперь перестань дуться и соси мой член.

Что я и делаю. Я проталкиваю его до самого горла, и он стонет. Жестко. Ему это нравится, но он не может заставить себя признаться, насколько сильно.

— Старайся, — подталкивает он меня. 

У меня получается еще лучше. Я отсасываю ему так сильно, что в первые несколько минут он едва не срывается с края. Но я знаю, что Алексей никогда бы этого не допустил. Поэтому вместо этого он хватает меня за волосы и дергает вверх.

— Ты чувствуешь потребность доставить мне удовольствие? — спрашивает он.

Я чувствую себя уязвимой под его пристальным взглядом. Он уже знает ответ. Я не знаю, почему он заставляет меня это говорить.

— Да, — шепчу я. — Я хочу доставить тебе удовольствие.

Он подносит губы к моему уху и что-то шепчет между поцелуями.

— Ты всегда так делаешь, Солнышко.

Я откидываю голову назад и позволяю ему добраться до моего горла, которое он нежно целует.

— Ублажи меня сейчас, — говорит он мне. — Наклонись над столом и раздвинь для меня ноги.

Я делаю то, что он говорит. Он стягивает с меня трусики и трогает меня пальцами, в то время как другая его рука шлепает мою задницу. Жестко. Я издаю звук, и я знаю, что он его не слышит, но он чувствует, как мне это нравится. Как сильно он мне нравится таким.