Призрак

Каким образом я нашел их здесь? Я узнал, что твой ученик был в Венеции, но когда я старался вызвать перед своим духовным взором его праобраз, то он отказался повиноваться мне, и тогда я понял, что судьба англичанина неразрывно связана с судьбой Виолы. Поэтому я последовал за ним до этого рокового места, я приехал вчера, но еще не нашел его. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Я только что возвратился из их дворцов правосудия, которые не что иное, как логово тигров, расправляющихся со своей добычей. Среди них я не вижу тех, кого хотел бы отыскать. Пока что они в безопасности; однако я узнаю в преступлениях смертных угрюмую мудрость Непреходящего. Мейнур, здесь я впервые понял, как величественна и прекрасна Смерть! Каких возвышенных добродетелей мы лишили себя, когда, возжаждав добродетели, мы достигли высокого искусства в бегстве от смерти! Когда в какой-нибудь благодатной стороне, где дышать означает блаженствовать, склепы пожирают юных и прекрасных; когда, весь в благородном порыве к знанию, ученый вдруг сталкивается со Смертью, захлопывающей двери в волшебную страну, которая только начала открываться перед ним, - как естественно тогда для нас стремление жить; как естественно сделать главным предметом исследования возможность вечной жизни! Но отсюда, из моей башни времени, оглядывая мрачное прошлое и глядя в сияющее будущее, я познаю, как сладко и как славно для великих сердец положить жизнь за то, что они любят! Я видел, как отец пожертвовал собой ради сына! Ему предъявили обвинения, которые он мог бы опровергнуть одним лишь словом, - его приняли за его сына. Какую радость принесла ему эта ошибка! Он сознался в благороднейших преступлениях доблести и верности, которые действительно совершил его сын, - и взошел на плаху в великой радости, что его смерть будет не напрасной, что она спасет данную им же жизнь! Я видел женщин, юных и нежных, в расцвете красоты, которые по собственной воле заточили себя в монастырь. Руки, запятнанные кровью святых, сняли решетку, отделяющую их от остального мира, и велели им забыть свой обет и отречься от низложенного этими дьяволами Всевышнего, найти себе друзей и возлюбленных и стать свободными. А ведь некоторые из этих юных сердец любили и, несмотря на внутренние борения, продолжали любить. Отреклись ли они от данного ими обета? Отказались ли от веры? Нет! Даже любовь не прельстила их. Мейнур, все они предпочли умереть! Откуда же такое мужество? Причина в том, что такие _сердца живут в жизни более отвлеченной и святой, чем их собственная телесная жизнь. Жить вечно на этой земле - значит жить не в чем ином, как в своей божественной сути_. Воистину, даже среди этой кровавой мясорубки Всевышний доказывает человеку святость своего слуги, Смерти!

* * *

Я снова видел тебя в духе; я видел и благословил тебя, мое дорогое дитя! А ты, узнаешь ли ты меня в своих снах? Не чувствуешь ли ты сквозь сон биений моего сердца? Не слышишь ли ты шума крыльев ангельских существ, которыми я еще могу окружать тебя, чтобы защитить и спасти? И когда после пробуждения улетают твои грезы, когда твои глаза открываются навстречу солнечным лучам, не ищут ли они вокруг себя и не спрашивают ли они мать с молчаливым укором, почему она отняла тебя у отца?

Виола! Не раскаиваешься ли ты? Чтобы спастись от воображаемых ужасов, не явилась ли ты в самое логовище ужаса, где царствует видимая, воплощенная опасность? Если бы только мы могли встретиться, не упала ли бы ты на эту грудь, которую заставила так страдать? И не почувствовала бы ты, бедная странница среди бури, что нашла наконец убежище?

Мейнур, мои поиски по-прежнему тщетны. Я ищу ее всюду, даже среди их судей и шпионов, но не нашел пока ее след. Я знаю, что она здесь, я инстинктивно чувствую это, дыхание моего ребенка кажется мне теплее и ближе!