Призрак-40-2242. Литературный сборник

– Я бы не стал так категорично утверждать. Пожи – вем – увидим.

Три командирские пятерки означали, что лейтенант знает на «отлично»: материальную часть – самолёт, стало быть, и все, что на него нацеплено или можно нацепить, район действий полка, соответственно карты и прокладку маршрута, технику пилотирования, понятно, что в теории и что недавно было показано на практике. Штурман сомневался в верности командирской оценки. Наверное, в этом была своя логика. Чтобы знать район, над которым летаешь, как карманы своих штанов, нужно прослужить и не год и не два. Потому как сопка на карте – это одно. А сопка натуральная с её высотками, воздушными потоками, с отдельно стоящими могучими кедрами ну совершенно другое. А вдруг над этой сопкой да на малой высоте, да налети туман – в этих местах не редкость – тут все тонкости знать надо. Нет и ещё раз нет. Четыре и то много. Конечно, у бати своя методика, но береженного Бог бережет. Не почту парни возят, не почту…

– Свободны, лейтенант Суздалев, – вспомнил командир полка об офицере.

Суздалев поставил указку в подставку, щелкнул каблуками и вышел.

– Тебя послушать, – пыхнул командир, – так в полку одни тумаки! Парня на крыло надо ставить?

– Кого? – Изумился штурман. – Его?! Да он сам тебя летать научит! Я видел, как он машину посадил. Блеск! Это почерк не желторотого лейтенанта – асса. Что ты мне тюльку гонишь о бедном несмылёныше, которого за ручку надо водить. Этот лейтенант, ещё тот лейтенант. А к слову, сколько ему лет?

– Двадцать восемь, а что?

– И до сих пор лейтенант? Что – то тут не то… – Да всё то, – поморщился Саакян. – И при чем тут звание?.. Сегодня лейтенант, завтра – подполковник. Если у тебя снять звезду майора, ты что, утратишь профессионализм штурмана?

– Да за что у меня звезду снимать! – изумился штурман.

– Слава богу, не за что. Это я так, к примеру.

– От твоих примеров можно инфаркт заработать…

– Ну – не знаю, – гнул своё командир, – у парня феноменальная память…

– А у меня что? Топографический кретинизм?

– Я так не говорил.

– Но ты намекаешь.

– Ничего я не намекаю. Не сбивай меня с мысли.

– Да знаю я твои мысли… Кому – то в округе или бери выше – в генеральном штабе, хочется быстро протащить хлопца на самый верх. Тебе приказали – ты выполняешь. Да хрен с ним! Ставь пять и забыли.

– Нет, ты баран, – озлился Саакян.

– Я бы попросил, товарищ подполковник…

– А я бы попросил не молоть чепухи. Если не обладаешь всей информацией. Сам же говоришь – асс. Какого же чёрта!..

– Поговорили, – хмуро сказал штурман.

– Не нарывайся, – мрачно ответил Саакян. – Дело не в оценке. В конце концов, я могу с тобой согласиться, но есть…

– Опять это «но»?

– Да. – Загадки, загадки, – поморщился штурман.

– Всё станет известно своевременно, – сказал командир, – или чуть позже.

– Ладно, поговорили. Выяснили, что я баран, а что с оценкой?

– Ох, зануда, – махнул рукой командир, – ставь четыре. А за «барана» извини, сорвалось.

– Все мы люди, все мы человеки, – вздохнул штурман, – у всех нервы…

* * *

– Дед Афанасий! Афанасий Петрович!

– Чегось! Кого там принесла нелегкая?!

– Да соседка ваша.

– А – а–а, Галина… – дед прошаркал подошвами к калитке. – Чего тебе?

– Офицер ваш дома?

– И – и–и куды загнула… Полёты у нас, милая, не до тебя ноне. – Опять же, – дед поковырялся в носу, сморкнулся, – зачётов прорва. Одну гастрономию сдать, поди, умаешься. Так что вали отседова, Галка, некогда нам с тобой разговоры весть.

– А что это вы за него распинаетесь? Я может по общественной линии…

– Знаю я вашу линию. Сначала – дома али нет, а потом пошли, Юрий Владимирович, в сельсовет.

– Да нужен он мне, Афанасий Петрович, по делу.

– Знаю я ваши дела. От этих делов у Нюрки в магазине распашонки нарасхват. Гуляй, девонька, мы люди сурьезные. Не до баловства нам.

– Старый пень! – взвелась Галка.

– Чеши – чеши отседова! Я от твоей мамке расскажу, как ты к старым людям уважение имеешь.

– Шибко напугал! – крикнула Галка.

– Ну что за люди… Вот жизня пошла?! – возмущался дед Афанасий. – У нас полёты, учёба, а тут пристают черте с чем…

Афанасий прошел в глубину двора и занялся исследованием сарайчика. Доски кое – где подгнили, надо бы заменить, да и вообще…

– Петрович! – окликнул молодой голос. – Добрый вечер.

– Здравия желаем, – буркнул Афанасий. – Одолел науки – то? – Одолел, – вздохнул лейтенант, – завтра в зоне будем работать.

– А за что тебя так?

– Что?

Дед уставился на лейтенанта, почесал затылок.

– Не успел приехать, а тебя уже в зону, видать, где – то крепко нашкодил. А может ты шпиён японческий?

– Это другая зона, – усмехнулся лейтенант, пропустив замечание насчет шпиона. – Смотри, Петрович, – он присел рядом со стариком, взял прутик, начертил квадратики на земле. – Смотри. Небо над нами поделено на условные зоны. В этой, например, стрельбы по воздушным целям, в этой ещё что – нибудь, а здесь, скажем, отработка пилотажа. Понятно?

Дед с сомнением поглядел в небо. Оно было совершенно чистым, лишь на самом горизонте лохматилось белое облачко.

– И кто ж его чертить?

– Я же говорю – условно поделено.

– А как же…

– Находим зону, да? – Ага.