Призрак Адора

Я кивнул. Команда в шёлковых красных рубахах проворно и слаженно потекла к воротам. Август движением руки рассеял своих. Я, Эдд, Готлиб и Тай прошли к прилавку с фруктами, сели на скамьи и бочонки. Рядом сел Август, ещё кто-то. Сидели, молчали. Смотрели, как охранники Города уносили с собой ещё тёплые трупы.

– Сколько ты хочешь за мальчика? – спросил, не оборачиваясь, Август у хозяина Эдда.

Пират вытаращил единственный глаз, выпуклый, в красных прожилках. Вместо второго глаза на его чёрной повязке был вышит белый череп с костями.

– Турок обещал сто тысяч пиастров!

– Сто тысяч, – проговорил задумчиво Август. – Это круто. Пузо не лопнет?

– Чего это лопнет-то, если дают? И за второго обещано столько же. Может, они драгоценные, близнецы-то. Может, они королевские дети!

Прибежал ещё монах, принёс наш мешок с золотом и оружие. Трепетной рукой я схватил было Крысу, но тут же равнодушно отложил в сторону – медленно, напоказ.

– Это тот человек, кто записался как Томас Локк Лей, – сообщил, взглянув мне в лицо, монах.

Август кивнул, а я, наклонившись, развязал мешок и высыпал содержимое прямо на землю. Монеты, камни, золотые изделия. Из того, пиратского сундука, с кладом.

– На сколько здесь? – спросил Август монаха.

Тот стал считать монеты и оценивать вещи.

– Я знаю! – завопил вдруг пират. – Эту добычу я знаю! Мы же с Джеком Лукавым взяли тот клад и поделили! Это его доля, она была на новом его корабле, на “Дукате”!.. То есть на вашем корабле, – осторожно поправился он, встретив мой взгляд.

– На восемьдесят две тысячи пиастров, – сообщил нелгущий монах.

– Добавь из моих восемнадцать, – сказал Август. – И отдай этому, пусть будет доволен. Всё. Ребёнок теперь не его.

– Спасибо, – порывисто вздохнул я. – Верну завтра утром.

– Нет. Подарок.

– Принять не могу…

– Эти уж мне англичане! Как с вами сложно! Что ни англичанин – то просто король шведский! Ну, прими, как плату за беспокойство!

– И так не могу. В беспокойстве сам виноват. Надо было отдать деньги, потом уж клёпку пилить…

– Принёс! – выпалил подбежавший легионер.

В руках у него был мой бочонок. Я протянул руку, взял.

– Всё просто. В-в-вот… так! – и я разъял его на две половинки.

Глаза хозяина Города горели неподдельным огнём восхищения. Он вертел бочонок в руках, всматривался в устройство.

– Собственно, я и делал-то его для того, чтобы встретиться с тобой и просить помочь мне с мальчишкой…

– Властелин! – перебил меня подбежавший монах. – За стенами люди в красных рубахах рассеяли рынок. Они вырезали целый торговый ряд, человек тридцать!

Я вскочил, глянул тревожно. Август встал, протянул мне руку.

– Томас Локк Лей! Здесь ты всегда найдёшь приют и защиту. Без денег. Монахи запомнят тебя. Жаль, что в Диком Поле – не мои законы. Там справляйся уж сам.

Я пожал ему руку, сказал:

– Завтра я попрошу у тебя приюта для другого человека. На время. Это женщина.

– До свидания, Томас.

– До свидания, Август.

И мы поспешили к воротам.

ДИКОЕ ПОЛЕ

Ещё год назад в смертельной ситуации сердце моё прыгало бы где-то у горла. Сейчас же оно билось в груди, в надлежащем ему месте. Билось ровно и мощно.

За какую-то минуту наша компания домчалась до ворот. Компания маленькая, но безупречная. Как сбитая в ком тугая, сжатая сила. Как пушечное ядро.

Видел я кровь, и привык уже к крови, но то, что открылось за воротами, меня потрясло. Чуть больше десятка людей в красных рубахах бродили среди кучи трупов, человек в тридцать или сорок и, изредка наклоняясь, добивали раненых. Они вырубили целый ряд торговцев табаком. Весь остальной рынок цепенел в жутком молчании. Застыли торговые ряды – и оружейные, и одёжные, и ромовые, и рыбные, и мясные. Стояли неподвижно под своими цепями приведённые на продажу рабы. Стояли рядом их временные владельцы. Несколько сотен бывалых пиратов смотрели на кучку безумцев и ничего не предпринимали, ничего.

– Бариль! – ошеломленно выговорил я. – Что это здесь?

Боцман с бледным и мертвым лицом шагнул ко мне, протянул руку, подбросил в ладони недлинный изогнутый нож.

– Это их, – малопонятно сказал он и отбросил нож в сторону трупов.

– Так что же? – поинтересовался я, успокаивая дыхание.

– Нох принес его в своей спине. Это ведь он сообщил нам, что в городе вас обложили. Когда там все улеглось, мы и вернулись по этому дельцу. Хозяин ножа не очень и прятался. Мы разрубили его. А потом положили всех, кто за него заступился.

– Нох? Но за что?! Нох – беспомощный старичок!

– Ни за что. Просто гад решил показать свою ловкость в метании ножей. Нох бежал со всех ног. Он спешил нас предупредить. Он был удачной мишенью.

– Что с ним?!

– Мистер Том… Нох умер. Сразу, едва только сообщил нам про вас. Он в доме лежит.

Не помня себя, я бросился к дому.

Верный мой, старый мой, преданный друг лежал у окна на длинном дощатом столе. Маленький, строгий, похолодевший. Никакой Пантелеус ему бы уже не помог.

Я вернулся к двери, присел на пороге. Сел и хрипло завыл. Я гладил зелёное лезвие Крысы, выл и плакал без слез.

Мимо меня в дом и обратно пробирались красные немые рубахи.