Призрак Белой Дамы

Никакой разницы. Мистер Бим уважает, когда женщина в чем-то разбирается, но он уважает мою мать, как некоторые люди с уважением относятся к хорошо выдрессированной собаке. Она — исключение, которое доказывает правило общей неполноценности вида. Тем не менее эта тема не сложна, если освободить ее от юридических ухищрений. Упрощенно ваш брачный контракт можно свести к следующему. При замужестве ваша собственность была разделена на три части. Одну передали вашему мужу, получившему полный контроль над капиталом и прибылью. Эту часть, — Джонатан заколебался и затем продолжил: — Клэр потратил на погашение долгов и восстановление титула поместья.

Вторая часть передавалась в ваше распоряжение. Эти деньги тоже израсходованы. Вы подписали их передачу Клэру несколько месяцев тому назад. На что пошли эти деньги, я не знаю, но огромные суммы израсходованы на реставрацию дома и, возможно, на уплату других долгов.

Третья часть, до сих пор наибольшая, передана под опеку ваших наследников. Доходами от капитала распоряжается ваш супруг, но он не имеет права распоряжаться капиталом, из которого изымает прибыль, без согласия мистера Бима. Вижу по вашему лицу, что вы не догадываетесь, что я скажу. Я приехал сюда действительно по этому делу. Во второй бумаге, подписанной вами, от мистера Бима испрашивалось разрешение передать это большое состояние в распоряжение вашего мужа. Мистер Бим решительно отказался санкционировать такой шаг. Он придерживается строгих взглядов на наследование и соблюдение прав на наследство потенциального наследника по мужской линии.

— Понятно. — Я избегала его взгляда — А если, если наследника не будет?

— Мистер Бим на допускает такой возможности, — сухо ответил Джонатан, не догадываясь о реальном смысле моих слов. — Прибыль все равно находится в руках Клэра; брачный контракт просто не дает ему возможности растратить состояние, пока его не унаследует сын в должное время.

Я не отвечала, обдумывая. Я не могла не связать эти известия с отношением Клэра ко мне — пренебрежением супружескими обязанностями — и все еще не понимала, к чему это ведет. До тех пор, пока… Эта мысль казалась нелепой и отвратительной, но я не могла не задать этого вопроса. Я с трудом выдавила его из себя, из внезапно пересохшего рта:

— Что произойдет, если я умру бездетной? Кому достанутся эти деньги?

— Женщины не могут оставить завещания, — ответил Джонатан с горькой усмешкой. — Если это право не оговорено специально в брачном контракте, мистер Бим — один из твердых противников таких радикальных предложений. Деньги перейдут, естественно, вашему мужу, и… Люси!

Он замолк на полуслове, глядя на меня. Мы поднялись по пологому склону холма, и ветер откинул платок с моей головы и трепал мне волосы. После болезни они так отросли, что опускались до плеч. Порыв ветра поднял их, и они, как крылья, кружились вокруг головы, словно стараясь поднять меня в воздух. Один из локонов коснулся лица Джонатана, и он задохнулся.

— Я схожу с ума от беспокойства, — сказал он напряженно. — Я боюсь произнести вслух то, что приходит мне на ум, Люси. Расскажите мне все о любом случае, слове, которые могли бы подтвердить мое нелепое, безумное подозрение. И если они существуют, хотя бы один достоверный факт, подтверждающий это сумасшествие, то тогда вы должны пойти со мной сегодня же и бежать из этого дома.

— А что же будет, — спросила я тихо, — если я действительно приду?

— Я возьму вас прямо в Лондон, к мистеру Биму, и расскажем ему…

— Он отошлет меня обратно. Я не верю в то, что вас страшит, Джонатан. Вы думаете, мистер Бим поверит, что такой джентльмен, как Клэр, способен на это?

— А ваша тетя, она поможет вам?

— Она запрет меня в комнате до приезда Клэра. Никто не поможет нам, Джонатан. И если мы бросим им вызов, если я скроюсь, как преступник, от закона, пострадаете вы. Мистеру Биму придется уволить вас, у него не будет выбора. И вам никогда не найти работу по профессии, это погубит вас. Даже если Клэр откажется от меня и разведется, вас ждет та же участь. Он мстительный человек и позаботится о мщении за вашу попытку посягнуть на его собственность.

— Я пойду на этот риск, Люси, если вы позволите.

— Я знаю, вы пойдете. — От резкого ветра у меня заслезились глаза, и я поспешно смахнула слезы. Мне не хотелось, чтобы Джонатан решил, что я прибегаю к этому крайнему жалкому оружию женщин. — Я не позволю вам, у меня нет тех доказательств, о которых вы говорите. Вероятно, правильно ваше первое предположение о ревности Клэра. Тогда мой долг и единственная линия поведения — убедить его в неправоте и тем заслужить его расположение.

— Вы что-то недоговариваете, — сказал Джонатан. — Я вижу это по вашему лицу.

— Даже если вы угадали, это не имеет отношения к вашим страхам, — ответила я, краснея. — Наоборот. В Клэре сочетаются в высшей степени деликатность и гордость. Если он решил, что он мне совсем не нравится, это объяснило бы, почему он не… отчего…

— Люси, что вы говорите? Вы хотите сказать, что у вас с Клэром… что вы супруги только номинально…