Призрак Белой Страны. Бунт теней исполненного, или Краткая история « Ветхозаветствующего» прозелитизма

— Не спорю, но дело в другом, — Андрей посмотрел на свою сверстницу, точно умудренный опытом учитель на первоклашку. — Казаки в предреволюционные годы разгоняли демонстрации студентов и рабочих. Летом семнадцатого предлагали Керенскому помощь в поимке Ленина. Хотели его публично запороть якобы за измену Родине. Понимаешь, самого Ленина! Да за одно это всех их надо повесить, растерзать, уничтожить как класс! Уничтожили бы, окажись они в СССР. Ничего, придет время и ликвидируем. Валентина умом понимала, что следует ненавидеть казачество, ведь они хотели публично запороть Ленина. Но не могла! Эти прекрасные люди — мужчины и женщины опять у нее перед глазами. Некоторые до сих не желают становиться европейцами, даже одежда соответствующая: мужчины в костюмах из синего сукна с красными лампасами и фуражках с красным верхом, женщины — в длинных юбках, расписных платках. Старые традиции и обычаи они не отвергали, наоборот — сохраняли, как зеницу ока, не стыдясь, говорили о своей русскости. А как они потчевали делегацию советских студентов! А что за дивные песни поют! Как сливаются голоса: мужские — это грозная сила, готовая сокрушить любого, кто осмелится посягнуть на свободу Империи, женские — точно стекающие с прибрежных гор хрустальные родники.

А потом Валентину закружили в танце. Она обожала танцевать, да разве угонишься за казачьими переплясами! Здесь — Запад и Восток, торжество свободного духа, и Величие наследников Византии! И теперь она должна отплатить за все это злобным пасквилем?

— Видите ли, Андрей, — решила схитрить Валентина, — мы с ребятами решили разделиться, кто-то пишет для нашей студенческой газеты статью о казаках, кто-то о хозяйствах Ставрополья, а я — о Старом Осколе.

— Вот и хорошо! Ты напишешь именно про Старый Оскол. Но не увлекайся его внешней стороной. Покажи тяжелую, нет — невыносимую жизнь простого пролетария. Пусть советский читатель узнает обо всех «прелестях» капитализма.

— А где найти такого пролетария? — спросила Валентина.

— В самом деле. Я сам тебе его приведу. А пока, товарищ Репринцева, каковы ближайшие планы?

— Мы только что приехали. Пообещали, что гостиница будет заказана. Хорошо бы привести себя в порядок.

— Какая гостиница?

— «Белогорье».

Андрей чиркнул в своем блокноте и предупредил:

— Через два часа придет наш человек. Он и проведет экскурсию по городу, — и жестко закончил. — Без него — никуда.

СССР не желал выпускать Валентину из своих цепких объятий.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Господин Дрекслер подолгу задерживался в холле гостиницы «Белогорье»; постоянно и нарочито говорил сотрудникам отеля, как нравится ему сидеть в прохладном зале с мраморными колоннами, небольшим бассейном, наблюдать за услужливыми сотрудниками, читать свежую прессу. «Я отдыхаю здесь и душой и телом».

На самом деле Дрекслер, разумеется, не отдыхал. Тут находилась его наблюдательная точка, он мог фиксировать приезжающих в Старый Оскол «интересных людей», ведь многие из них останавливались именно в «Белогорье». Пользуясь превосходным знанием русского языка, он легко заводил контакты с администраторами, официантами, обслугой и, казалось бы, в ничего не значащих разговорах, выведывал нужную информацию.

Он опять увидел эту странную пару: мужчина около сорока, в смокинге, с окладистой бородой («Похоже, накладной») и женщина, лица которой не разглядеть, поскольку на ней шляпа с вуалькой. Подойдя к столу администратора, мужчина что-то сказал, и они с дамой направились к лифту. Дрекслер немного подождал и тоже подошел к администратору — молодой и довольно миловидной женщине.

— Как дела, Вильгельм? — широко улыбнулась администратор.

— Отлично, Аня. А у вас?

— Тоже нормально.

— Какая погода! Только малость жарковато.

— Мягко сказано! У вас в Германии летом по-другому?

— Чуть свежее. Близость моря.

Они перекинулись еще парой ничего не значащих фраз, и Дрекслер, как бы невзначай, заметил:

— Странно, не правда ли? Я по поводу тех двоих. Он — в плотном черном костюме, она — в шляпе, да еще вуаль. И это несмотря на жару?

— Немного странно, — согласилась Анна.

— Кто они?

Дрекслер дал понять, что любопытствует ради спортивного интереса. Ответ последовал таким же безразличным тоном:

— Какая-то семейная пара.

«Дальше, сука, дальше! Что-нибудь еще.»

Однако Анна оказалась прекрасно вышколена и нашпигована соответствующей инструкцией: о клиентах как можно меньше. Немец попробовал зайти с другого конца:

— Неужели они русские?

— По документам — да.

— А по поведению, манерам — иностранцы. Да и не станут русские таким образом одеваться в жару.

— Русские разными бывают.

Администратор извинилась, с дежурной улыбкой направилась к другим клиентам. «Ничего, ничего, — сказал себе Дрекслер, — остальные служащие здесь более болтливы. Все равно узнаю об этой паре. Но стоит ли овчинка выделки? — как говорят в России». Взгляд представителя Рейха вновь заскользил по большому холлу отеля. Как обычно — тихо, спокойно, приятная «мраморная» прохлада.