Призрак Белой Страны. Бунт теней исполненного, или Краткая история « Ветхозаветствующего» прозелитизма

Выйдя от начальника полиции, Горчаков направился было в театр. Однако по дороге решил отомстить Черкасовой за недавние угрозы. Сейчас он ее поэксплуатирует. Как она сказала: «Можешь рассчитывать на мои контакты»?

Он зашел на почту, из ближайшего телефона-автомата позвонил Алевтине.

— Мне необходимо в театр, где работала Федоровская.

— Так иди.

— У нас пока единственный театр, дорогая начальница, просто так в него не попадешь. Билетик бы…

— Ты собираешься смотреть спектакль или говорить с людьми?

— Одно без другого невозможно.

— Перезвони минут через пятнадцать.

Через огромное окно почты Александр наблюдал за центральной улицей Старого Оскола. Люди шли неспешно, увидев знакомых, останавливались, и — разговоры, разговоры. Как не пытаются сюда внести стихию делового центра с постоянной беготней и отсутствием у каждого времени, не получается. Жизнь замерла, она почти такая же, как пятьдесят, а может и сто лет назад. Грустные лица встречаются реже; а чего грустить? Страна быстро развивается, боль Гражданской войны отходит в прошлое.

И тут… Граница совсем рядом, Советы не смирятся, что часть их территории, причем самой богатой, отторгнута. Может, прав Дрекслер: России нужен серьезный союзник?

Горчаков перевел взгляд на висевший невдалеке плакат, где красивый мужчина с золотыми кудрями широко улыбался всем посетителям почты. Александр знал лично и обожал этого кудесника слова! Сергей Есенин приезжает со своей программой в Старый Оскол. Что было бы с великим поэтом, останься он в свое время в СССР? Расстреляли бы! Или тихо бы покончил жизнь самоубийством.

«Дрекслер прав?!»

Глаза Есенина вдруг оживились, он словно подсказывал Александру: «Не верь ему!». Горчаков невольно отступил…

Реальность оторвала его от странного видения. Время! Пора позвонить Черкасовой.

— Алевтина?..

— Что Алевтина? Театр сегодня не работает. Завтра и послезавтра — тоже. Траур по Федоровской.

Теперь люди не просто шли по улице Колчака-Освободителя, а бродили здесь точно по лабиринту. А потом вдруг в окне почты показалось лицо карлика. Он кричал:

— Я приду! Я обязательно приду!..

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

…Степанов, Прохоренко, Лапин…

И пусть театр не работает. Вполне возможно, что кто-то из них на месте.

Довольно быстро Горчаков оказался около белого с колоннами здания театра. Вокруг — небольшие группы людей, на лицах большинства из них застыли горечь и ужас. При входе — объявление с лаконичной надписью: «27, 28 и 29 мая спектакли отменяются. Траур по Зинаиде Петровне Федоровской».

Александр подошел к служебному входу, постучал. Долго не открывали, наконец, звякнули ключи, показалось сердитое небритое лицо:

— Спектакли отменяются!

— Мне нужен режиссер Степанов.

— Никита Никодимович занят, никого не принимает.

— Меня он примет.

— С какой стати?

— Я из газеты, вот удостоверение.

— Из газеты?! — дверь мгновенно распахнулись. — Значит, это вы с ним договаривались?

Горчаков понятия не имел, кто и о чем договаривался. Но удачным моментом следовало воспользоваться:

— Я.

— Проходите.

За Александром потянулась толпа, охранник зычно рявкнул, чтобы не рвались, потому что «все равно не пустит». Посыпались вопросы: «Кто убил Федоровскую?», «Кто заменит ее в „Грозе“ и „Коварстве и любви“?», «Не снимут ли эти спектакли из репертуара?», «Почему кому-то сделали исключение и пропустили?» Охранник, долго не церемонясь, захлопнул дверь и вытер со лба капельки пота:

— Уф, достали! А вы проходите, господин. Никита Никодимович предупредил, что к нему приедет человек из Белгорода. Как-то бишь ваша газета?.. «Вопросы театра»?

— Именно так.

— Я провожу вас.

— Не стоит. Сам найду. Только объясните: куда? И как пройти?

Горчаков слушал и аккуратно оглядывался, опасаясь, как бы случайно не появился Никита Никодимович. Конечно, Александра в городе знают, не посмеют указать на дверь. Но и конфликта с этой неуправляемой гориллой — охранником хотелось избежать. А то вдруг выкинут, а потом извинятся. Очень нужны эти извинения!

— …Понятно, сударь? — услужливо поинтересовался охранник.

— Да, благодарю вас.

Горчаков уже поднялся на ступеньку, как с губ слетел еще один вопрос:

— Госпожа Прохоренко и господин Лапин здесь?

— Никого нет из труппы. Один Никита Никодимович.

По ступенькам — на второй этаж. По коридору промелькнула тень. Или Александру это показалось? На дверях нет табличек. Куда ему? Охранник-горилла сказал: «Как поднимитесь по лестнице — четвертая комната?» Нет, через четыре комнаты?..

Похоже сюда. Вон и дверь слегка приоткрыта. Александр легонько постучал, но никто не ответил. На всякий случай он толкнул дверь и увидел пустую комнату, дальше — дверь, которая, вероятно вела в следующую. Именно оттуда донеслись обрывки фраз:

— …ничем не выдать себя.

— А если докопаются? Там ведь не дураки.

Голоса принадлежали мужчинам. Через мгновение дверь открылась, они вошли в комнату, где находился Горчаков.