Призрак Белой Страны. Бунт теней исполненного, или Краткая история « Ветхозаветствующего» прозелитизма

В 226 г. по РХ на волне свержения Парфян и восстановления национальной династии Сасанидов, в Персии возникла идея восстановления чистоты национальной религии Зороастра, вместо господствующей при парфянах религии из смеси халдейских и иранских учений, в которой к дуализму Зороастра примешивалось еще и третье божество Митра (ведический, индоиранский и позднеэллинистический бог Солнца,[26] ставший в иранской мифологии посредником между верховным богом и людьми).

Этим и воспользовалась иудействующая секта мандаитов, выдвинув из себя Манеса, который сумел с одной стороны — ударить по нарождающемуся в Персии христианству, с другой стороны — по национальной религии персов, внеся всеобщий раскол и смуту.

Манес проповедовал дуализм соприкасающихся «богов добра и зла», в борьбе которых побеждает дьявол, поглотивший «божественную душу мира» и породивший материальный мир — что, по сути, копировало каббалу (или породило её). При этом победу сил тьмы иудействующие сдобрили проповедью всеобщего равенство и свободы, уничтожения всех религий, отрицанием собственности, брака, семьи и государственного управления, — в результате чего Манес смог увлечь готовых отойти от языческих религий и готовых примкнуть к христианству.

Манихейство предлагало как можно скорее расстаться со всем материальным, осуждая занятие земледелием, как «причиняющее страдание» (аналогичная установка и в иудаизме).[27] Они отрицали брак и деторождение, поскольку это «способствует удержанию духа в узах материи», одновременно допуская распущенность нравов, исключающих по возможности рождение потомства (в результате одни из более поздних последователей — альбигойцы — отказывались от рождения детей и стремились к смерти; скопцы отсекали себе половые органы[28] и т. д.).

«Сакральность» распущенности нравов, спрятанная за проповедью о «всеобщем равенстве» на некоторое время позволили Манесу получить благосклонность местных правителей.

Манихейская секта, подобно масонству, представляла тайное общество, но всего лишь с тремя степенями посвящения: «верующие», «избранные», и «совершенные» — как у пифагорейцев и каббалистов.[29] От посвящаемых требовалось прежде всего строжайшее соблюдение тайны: «Jura, perjura, secretum prodere nole» («клянись, нарушай присягу, но не выдавай тайны»). Что не удивительно, — блаж. Августин упоминает странный и отвратительный ритуал манихейского «крещения», во время которого вступающих в ряды «Избранных» «крестили» семенем их собратьев по вере.[30] Характерно, что «избранными» были названы лишь 70 человек,^{7} — столько же, как и в иудейском Синедрионе.[31] Блаж. Августин так же свидетельствует о жестокосердии манихеев ко всем, не принадлежавшим к их секте: «И если бы голодный — не манихей — попросил есть, то, пожалуй, за каждый кусок стоило бы наказывать смертной казнью».[32] Что так же соответствует установкам иудаизма[33] (временной период и география действий манихеев точно совпадает с составлением «вавилонского» талмуда).

В результате возникновения «тайных избранных» были созданы все условия для государственного переворота. Между тем, усилиями персидских патриотов Манес был все же изгнан. Позже он снова вернулся, в 276 году был разоблачен, как «распространитель иудейской ереси, враг рода человеческого и персидского народа, чье учение разрушает брак и семью».[34] Однако казнь Манеса не спасла Персию от плодов его проповедей, породивших множество сект.

В V в. манихейство породило движение «маздатов» — по имени одного из руководителей движения, чиновника Маздака. Нужно отметить, что само слово «маздак» — это не имя собственное, а титул главы секты, выросшей из учения Манеса.[35]