Призрак Белой Страны. Бунт теней исполненного, или Краткая история « Ветхозаветствующего» прозелитизма

…Не было больше сытых людей на ярмарке, равнодушно взирающих на царящее вокруг изобилие, зазывающей в магазин модной одежды пышногрудой девушки, веселых продавцов. Вместо них — голодная толпа в униформе; она идет строем, поет революционные песни, славит собственных мучителей. Во главе колонны… конечно же, карлик. Нет, Империя этих дьяволов отвергнет!

«Отвергнет?»

В ушах вдруг четко отчеканились слова нелюбимого коллеги Стогова: «Мы — почти у самой границы! Хочешь, чтобы Советы заявились по твою душу? В Старом Осколе есть те, кто их поддерживает. Бедные и ленивые. Даже твоя горничная наверняка не откажется в законном порядке оттяпать часть дома хозяина».

Горчаков понял: человек часто живет не перспективой, а эмоциями. И этими эмоциями — обидами, завистью, злобой умело пользуются негодяи. А когда негодяи приходят к власти, эмоции уже значения не имеют. Сам человек не имеет значения.

— Вы пойдете на выборы? — голос Александра невольно дрогнул.

— Пойдем, — лениво ответил Андрей. — Но выборы — понятие устаревшее. В условиях буржуазного строя, конечно. Ленин правильно сделал: взял власть вооруженным путем.

— Благодарю за интервью, — Александр поднялся и тут подумал о деле Федоровской. Может, коммунисты имеют какую-нибудь информацию? Вероятность этого мала, но…

— Еще одно, господин… то есть товарищ Коровин. Вы знали актрису Зинаиду Петровну Федоровскую?

Глаза Андрея часто-часто заморгали, в голосе возникли нотки беспокойства:

— А почему вы спрашиваете?

— Ее убили!

— Ужасно, — послышался почти растерянный возглас.

— Газета поручила мне журналистское расследование. Вы не в курсе каких-либо подробностей ее смерти?

— Откуда?! — Андрей отвел глаза, и Горчаков понял: «Лжет! Но тогда получается… он что-то знает?» Первой мыслью было: попробовать его разговорить. «Нет, вряд ли получится. Если у него задание молчать — промолчит. Их поэт Маяковский писал… не припомню, как там точно? Им в горло свинец, а они в ответ: „Да здравствует коммунизм!“? Фанатики…»

Тем временем и Коровин заспешил распрощаться, затряс Александру руку, предложил на всякий случай вступить в ряды ВКП(б). Журналист с наигранной веселостью ответил, что подумает и покинул партийный штаб. Выходя, он услышал, как партийцы запели очередную революционную песню.

Скрипнула дверь подъезда, Александр — на улице. Внимательным долгим взглядом охватил проходящих мимо людей. Плешивого не было; не заметил он и кого-либо другого, подозрительного. Срочно в редакцию!

Неожиданно он увидел девушку. Нет, не девушку — ангела с густо рассыпанными русыми волосами и открытым лицом. Она шла, улыбаясь, отчего ямочки на щеках играли так заманчиво! Распахнутый взор небесных глаз сиял радостно и приветливо. Уставший от чрезмерного женского внимания Александр ощутил, что теряет голову.

Теперь девушка улыбнулась конкретно ему, он шутливо преградил путь в подъезд, в тот самый, из которого только что вышел. И так же шутливо подумал: «Надеюсь, она не в штаб ВКП(б)?»

И тут заметил на ее груди значок: на красном фоне профиль лысого человека. Горчаков был осведомлен о сути этого символа. «Она — из молодежного коммунистического союза! Как его?.. Комсомол!»

Он остановился, пораженный, молча наблюдал, как неведомая красавица проходит мимо, почти касаясь его, и почти сразу попадает в лапы чудовища! Переживший мгновенное потрясение от этой встречи он бесцельно двинулся дальше. На какой-то момент события перестали для него существовать, Александр силился понять: что за девушка и зачем она там? Даже расследование отошло на второй план, где-то за пеленой тумана скрылись все персонажи последнего времени.

Но туман быстро рассеялся, рядом остановилась машина начальника полиции. Корхов распахнул дверцу, предложил:

— Садитесь.

Александр сразу вспомнил предупреждение Черкасовой не слишком доверять Старому Лису. Но отказ может вызвать у Анатолия Михайловича недоумение и подозрение. Тем более, у магазина напротив, показалась знакомая плешивая голова. Горчаков хитро посмотрел на преследователя и заскочил в машину. Кажется, у того то ли от удивления, то ли от досады отвисла челюсть.

— Мне в редакцию, — попросил Александр.

Едва машина тронулась, Анатолий Михайлович безо всякой прелюдии спросил:

— Как дела?

Тем временем, девушка, которой так очаровался Горчаков, вошла в коммунистический штаб. Коровин тут же спросил:

— Товарищ, вы по делу?

— Да, — немного растерялась девушка. — Я Валя.

— И что? А я Андрей.

— Репринцева Валя.

— Вот это да! — широкая улыбка вернулась на уста юноши. — Дочь известного профессора Репринцева?

— Она самая.

— Слышал о вашей комсомольской группе. Молодцы москвичи!

— Мы уже побывали здесь в нескольких городах — Ростове, Ставрополе, Екатеринодаре, Белгороде. Теперь вот у вас. Моя последняя остановка перед возвращением на родину.

— Как я вам завидую! Красная площадь, мавзолей Ленина, речи Сталина! А вам как у нас?