Призрак Безымянного переулка

– Можно и так сказать. Но у меня свой проект по кластеру. Мы заняты в этом проекте вместе с Алисой Астаховой. Она моя старая подруга.

– Каким вам вчера показался Мельников? Может, он был чем-то озабочен, расстроен?

– Мне муж рассказал о ночном происшествии, когда эта несчастная больная женщина… Ну, она живет в доме Алисы, соседка ее… Выкинула такой жуткий, странный фокус. Естественно, я утром начала расспрашивать об этом Сашу, он же тоже все видел. Мы с ним говорили в основном об этом. На него это произвело неприятное впечатление. Сами понимаете, кому такое понравится? Но в остальном все было как обычно.

– А вы давно знаете Мельникова? – спросил участковый Лужков.

– Мы с ним учились в одной школе тут, на Таганке, на Библиотечной. В одном классе, а еще с Алисой и со Светой. – Леночка-Елена положила руку на плечо секретарши. – Боже, я никак не могу свыкнуться с мыслью, что Саши больше нет! Это такая потеря… вы не представляете – для всех нас, для нашей компании, для дела, – на глаза у нее навернулись слезы, голос осип. – Я как-то растерялась, простите. Как он мог попасть под трамвай?

– Не факт, что он под него попал, – ответил участковый Лужков. – А где же госпожа Астахова?

– Алиса дома, – ответил Виктор Ларионов. – Она уже знает, я ей сообщил, как только нам позвонили из ГИБДД. Она в шоке, как и все мы.

Глава 21 Прабабушка Аннет и творческий кластер

– Это Петров-Водкин. Без подписи, правда, но это точно Петров-Водкин. Портрет его кисти моей прабабушки Аннет. Она была первым красным директором здешней фабрики. Фабрика при ней называлась «Вторая мыловаренная».

Катя впоследствии часто вспоминала эту фразу. А в тот миг она показалась ей совершенно неуместной, фальшивой, словно разговор и общее действие пытались увести совершенно в непонятную сторону. У этой фразы имелось много смыслов. Но на тот момент Катя себе этого даже не представляла. Смыслы эти им лишь предстояло постичь.

Про прабабушку Аннет обмолвилась Алиса Астахова.

Но к ней в квартиру они попали не сразу.

Когда Дмитрий Лужков закончил беседовать с Виктором Ларионовым и его женой Еленой, так и не сумев разговорить еле опомнившуюся после обморока секретаршу Светлану Колганову (она начала громко рыдать), они покинули офисное здание. И сразу же Катя увидела припаркованный в дальнем конце переулка старенький внедорожник Сергея Мещерского.

Она позвала Сережку, сообщив по телефону новости, – и вот он тут как тут. И снова выглядит вроде ничего, не раскисшим от депрессии.

– Ну, здравствуйте, антрополог, – поздоровался с ним участковый Лужков.

– Дима, называйте его Сережа, – попросила Катя. – Сереженька, это Дима.

– Привет. – Мещерский протянул руку.

Лужков крепко ее пожал. Он теперь поглядывал на Мещерского с интересом.

– Убили бизнесмена Мельникова, главу здешней фирмы, которая всем тут в переулке владеет, а в его офисе все квохчут, как куры в курятнике, – кратко сообщил Мещерскому Лужков.

– Вы, как я понимаю, уже иной версии, кроме как убийство, не рассматриваете? – спросила Катя.

– После того, что патологоанатом сообщил? Нет. И мне очень не понравилось, что эта толстуха-секретарь упала без чувств. Как в театре – хлоп перед нами. Слишком уж ненатурально, напоказ.

– Женщины порой лишаются чувств от сильных чувств, – скаламбурил Мещерский и тут же поправился: – От эмоций, от горя. От любви.

– Навестим компаньона Мельникова Алису Астахову, она дома, – объявил ему Лужков, давая понять, кто тут, на участке, главный. – Но сначала… Пошли посмотрим, на месте ли его тачка.

И они снова через пару минут очутились в Андроньевском проезде, выйдя из Безымянного. Ничто тут уже не напоминало о ночной трагедии. Сошедший с рельсов трамвай «двадцатку» утащила на буксире аварийная служба. Лужи наполовину просохли, палых листьев на асфальте возле чахлой рощицы, где пряталась часовня, вроде стало больше.

– Ни одной машины, – констатировала Катя, пока они шли в направлении Волочаевской улицы, нырнули под арку моста. – И трамваев нет.

– Говорю же – мертвая зона какая-то. Это, наверное, единственное место в городе. – Лужков оглянулся назад, на монастырскую стену. – Мельников мог сколько угодно на путях лежать, никто бы его не заметил.

– Вы думаете, его убили, размозжив голову, а затем бросили на пути, чтобы все выглядело как авария? – спросила Катя.

– Возможно. Ему, кроме того, все яйца отбили. – Лужков глянул на Мещерского. – Однако на драку это не похоже. Анализ на частицы и ДНК пролетает из-за дождя полностью. Поэтому мы из экспертиз не узнаем больше ничего. Кажется, пришли. Вот первая от моста многоэтажка, вон шлагбаум.

Серый многоквартирный дом имел узкий, как кишка, двор. И в нем Лужков почти сразу нашел машину Мельникова – он записал ее приметы со слов Ларионова.