Призрак бомбея

— А вот в таком, — Нимиш приподнял «Рассказ о паломничестве в Медину и Мекку» сэра Ричарда Ф. Бёртона и постучал по обложке. — Он прибыл в Индию вместе с Ост-Индской компанией больше ста лет назад.

— Скучи-и-ища, — проскулил Туфан.

— А какая связь с привидениями? — спросил Гулу. — Хотя этот болван и сам на призрака смахивает…

Ему хотелось пресечь ученый разговор в зародыше. Нимиш любил углубляться в дебри и водить слушателей за нос. А Гулу нравились более увлекательные, хоть и приземленные темы. Например, последний фильм «Мугхал-э-Азам» [73]с роскошными танцовщицами-куртизанками или новая соседка, падкая на мужиков с широкими задами в тугих синтетических штанах.

— А по-моему, он милашка, — сказала Мизинчик и больно ткнула Туфана локтем.

Нимиш наградил ее улыбкой.

— Он величайший британский путешественник. И он не просто писал о жизни людей в колониях, но пытался понять ее, объяснить для остального мира. Нашу, кстати, тоже.

— Ну и как, он нас понял? — спросил Гулу, подняв брови, и ткнул почерневшим ногтем в свою кричаще-пеструю рубашку.

— Я родился слишком поздно для подобных открытий, — продолжал Нимиш. — Обо всех народах, к сожалению, уже написано. Но я тоже хочу путешествовать, переодевшись арабом или даже англичанином. Хочу раскрыть темную изнанку цивилизации, нащупать ее тайный пульс. Понять, чем живет общество, каковы его коллективные мечты и страстные чаяния.

На слове «страстные» Мизинчик слегка покраснела.

— Хочешь прикинуться англичанином? — спросил Гулу.

— Запросто.

— Бледный — еще не белый, — повторил Туфан любимую мамину фразу.

— Ишь ты, запросто-напросто! — воскликнул Гулу. — Едва ступишь на землю ее величества, фат-а-фат [74]поймешь, что ты черен, как трубочист.

— А что с привидениями? — перебила Мизинчик.

— Бёртон написал книгу «Индусские сказки о чертях», — невозмутимо ответил Нимиш.

— Индусские черти? — переспросила Мизинчик и задумалась, знает ли о подобной жути Пандит-джи.

Этот жрец с сальными волосами и глазами-бусинками приходил каждый понедельник. Он благословлял и давал бесполезные советы, не спуская глаз с пачки рупий, топорщившей ткань над неохватной бабкиной грудью. Мизинчик была глубоко уверена, что жрецы регулярно общаются с призраками и прочими духами, но сомневалась, что Пандит-джи интересуется чем-нибудь еще, кроме липких сладких ладду,которые он скрупулезно пересчитает перед каждой церемонией.

— Ну и бредятина! — Гулу отмел все слова Нимиша, надменно махнув рукой. — Христиане типа его — вот кто настоящие черти.

— На самом деле там говорится не о чертях, — в раздражении сказал Нимиш. — Это перевод мистических историй о царе Викрамадитье [75].

— A-a, — сказал Гулу. — Тогда я их знаю.

— Ты читал эту книгу? — поинтересовалась Мизинчик.

— Когда-то давно, — ответил Нимиш. — Однажды царь нес труп, висевший на мимозе, до гхапгы [76], но в труп вселился демон Бетаал. Он загадывал царю загадки, и в каждой заключалась человеческая мудрость.

— Мудрость-шмудрость! Для этого книжек читать не надо. — Гулу неодобрительно щелкнул языком. — Я все на свете узнал в детстве на вокзале.

Мизинчик хотела продолжить разговор, но Гулу уже пустился в свои обычные россказни:

— Я начинал чистить обувь на вокзале Виктория совсем мальцом — лет шести-семи. Виктория стучит, как сердце: ди-дом, ди-дом, ди-дом.Ее можно услышать, на!Там бьется пульс Индии. Сто лет назад построили самую первую железную дорогу, и отходила она от Виктории.

— Скучи-и-ища, — заныл Туфан.

— Я уже это слышала, — сказала Мизинчик. Обычно она с удовольствием слушала побасенки Гулу, но сегодня ее волновали насущные проблемы.

— С корешами Хари и Бамбаркаром я вкалывал на Большого Дядю, — продолжал Гулу, словно пересказывая приключенческий роман. — Он был толстенный, потому что проглотил целиком тигра, когда служил в армии. Едва разинет пасть, как оттуда рев слышится! Но он платил по паре ан [77]в день, их хватало на ротии дал,а то и на жареную чанну [78]в пакетике из газетной бумаги — от нее даже пар еще шел! Тогда мы были самыми счастливыми людьми на свете…

— Скучи-и-ища.

«Амбассадор» с визгом затормозил на перекрестке, и тотчас на машину накинулась стая торговцев, которые навязчиво стучали в окна своими товарами.

—  Джао! Джао! — завопил Гулу, вымещая на них злобу: его рассердил Туфан. — Я заработал на собственную банку ваксы «вишневый цвет» всего за два месяца. — Он презрительно глянул на уличных оборванцев, будто они попрошайничали исключительно из-за лени. — Как мне нравилось гладить ее блестящую крышку с ярко-красными вишенками! По утрам я даже натирал ваксой нос — чтобы скорей проснуться.

При этой душистой подробности Дхир встрепенулся.