Призрак дома на холме. Мы живем в замке

– Я никогда никуда не ездила, – осторожно ответила Элинор, – и, наверное, не знаю, как это бывает.

– А теперь? Скучаешь по своей квартирке?

– Наверное, – ответила Элинор, глядя в огонь. – Я там очень мало живу – еще не поверила, что она моя.

– Хочу в свою собственную постель, – объявила Теодора, и Элинор подумала: она снова капризничает. Когда Теодора проголодалась, или хочет спать, или ей скучно, она становится как маленькая.

– У меня глаза слипаются, – сказала Теодора.

– Двенадцатый час, – ответила Элинор.

В тот самый миг, когда она повернулась к игрокам, доктор издал торжествующий возглас, а Люк рассмеялся.

– Так-то, сэр, – объявил доктор. – Так-то!

– Вы разбили меня наголову, – признал Люк и начал собирать фигуры. – Никто не возражает, если я возьму с собой чуточку бренди? Чтобы скорее уснуть, или для пьяной храбрости, или еще для чего. Вообще-то, – и он улыбнулся девушкам, – я собираюсь еще полежать с книжкой.

– Вы по-прежнему читаете «Памелу»? – спросила Элинор доктора.

– Второй том. У меня впереди еще три, потом примусь за «Клариссу Гарлоу». Могу одолжить Люку…

– Спасибо, не надо, – торопливо ответил Люк. – У меня с собой чемодан детективов.

Доктор обвел глазами комнату.

– Так-так, – сказал он. – Экран придвинут, свет погашен. Двери миссис Дадли может закрыть с утра.

Усталой вереницей они поднялись по лестнице, выключая по пути свет.

– Кстати, у всех есть фонарики? – спросил доктор.

Они кивнули, занятые больше мыслями о том, как хочется спать, чем о волнах тьмы, наплывающей за ними по ступеням Хилл-хауса.

– Спокойной ночи всем, – сказала Элинор, открывая дверь синей комнаты.

– Спокойной ночи, – отозвался Люк.

– Спокойной ночи, – сказала Теодора.

– Спокойной ночи, – сказал доктор. – Крепкого сна.

6

– Иду, мам, иду, – сказала Элинор, нащупывая выключатель. – Все хорошо, я иду.

Элинор, слышала она, Элинор.

– Иду-иду! – крикнула она раздраженно. – Уже иду!

– Элинор?

И туг ее окатило холодом осознание: «Я в Хилл-хаусе!» Она окончательно проснулась и, дрожа, спрыгнула с постели.

– Что? Что случилось? Теодора?

– Элинор? Ты здесь?

– Иду.

Некогда включать свет; Элинор оттолкнула с дороги прикроватный столик и сама удивилась грохоту, с которым он упал. Уже нащупывая ручку двери в ванную, она подумала: это не столик упал, это мама мне в стену стучит. У Теодоры, по счастью, горела лампа. Сама Теодора сидела на кровати, встрепанная, и смотрела в одну точку дикими со сна глазами. Я, наверное, выгляжу так же, мелькнуло у Элинор.

– Я здесь. В чем дело?..

И тут она различила звук – только сейчас отчетливо, хотя слышала его с самого пробуждения.

– Что это? – прошептала Элинор.

Она медленно села на кровать, дивясь собственному спокойствию. Ну вот и оно наконец. Всего лишь звук в коридоре, в дальнем конце, и холод – ужасный, ужасный холод. Звук со стороны детской и ужасный холод, а вовсе не мама колотит в стенку.

– Что-то стучит в двери, – произнесла Теодора самым бытовым тоном.

– Ну да. Вот и все. И это в другом конце коридора. Люк и доктор наверняка уже там, проверяют, в чем дело.

И вовсе не моя мама колотит в стенку; мне снова померещилось.

– Тук-тук, – сказала Теодора.

– Тук.

Элинор хихикнула. Мне совсем не страшно, подумала она, только очень холодно. Всего-навсего кто-то стучит в двери – в одну, потом в другую. И этого я так боялась? «Тук» – самое подходящее слово. Как дети стучат, а не как матери через стену. И вообще, Люк с доктором уже там. Значит, вот это и называется «бросило в холод»? Очень неприятное чувство: начинается в животе и волнами расходится по телу, будто что-то живое. Будто что-то живое. Да. Будто что-то живое.

– Теодора. – Она зажмурилась, стиснула зубы и крепко обхватила себя руками. – Оно приближается.

– Просто звук, – ответила Теодора и прижалась к ней. – От него эхо.

Глухой какой-то стук, подумала Элинор, будто в дверь колотят чайником, или железным бруском, или стальной рукавицей. С минуту стук раздавался через равные интервалы, затем медленнее и тише и снова в быстрой последовательности. Складывалось впечатление, что кто-то методично стучит во все двери подряд. Откуда-то издалека, снизу, донеслись голоса Люка и доктора. Элинор успела подумать: «Они вовсе не здесь, с нами», – и тут ударило в дверь совсем близко.

– Может, оно пойдет по другой стороне коридора, – прошептала Теодора, и Элинор внезапно поняла: самое странное в этих неописуемых ощущениях – что Теодора их тоже испытывает. «Нет», – сказала Теодора, потому что теперь ударило в соседнюю дверь – громче, оглушительно (идет ли оно по коридору зигзагами? и ногами ли оно идет? и чем стучит? есть ли у него руки?), и Элинор, вскочив с кровати, уперлась ладонями в дверь.

– Уходи! – заорала она. – Уходи, уходи!

Наступила полная тишина, и Элинор, прижимаясь лицом к двери, подумала: все, я нас выдала. Оно искало дверь, за которой кто-нибудь есть.