Призрак джазмена на падающей станции «Мир»

Я заметил вспышку гнева, всполох фиолетового огня, промелькнувший за какую-то долю секунды, и понял: Карен прилагает большие усилия, чтобы сдержаться, однако ее губы все-таки слегка дрожали, когда она бросила в ответ:

— Месауд был ублюдком… и помехой. Альберт принял эту жертву.

Моим мозгам потребовалось некоторое время на усвоение информации.

— Альберт? Жертву?

— Да, — почти прошипела она. — Альберт принял эту жертву. Прошлой ночью станция «Мир» должна была еще набрать высоту, вот что я хотела увидеть по CNN…

— Погоди-ка… Я думал, ты можешь подключаться к несущей частоте телеканалов напрямую…

Она испустила глубокий вздох, который явно означал: «Сколько же ерунды предстоит объяснять!»

— Ну это я пока не контролирую… Не слишком хорошо… Чего не скажешь о Ритме Драконовой Речи. Полагаю, ты воочию убедился в действенности этой штуки.

— Ритме Драконовой…

— Речи… да, дружочек. Так ее называет Альберт. Он дал мне ее в обмен на несколько миллионов нейронов… Это оружие.

Должен признаться, что в этот момент я просто остолбенел.

— Несколько миллионов нейронов? — удивленно выдохнул я.

Лицо Карен озарила улыбка. Ее глаза лучились теплым сиянием дружбы, но где-то в их глубине я все равно подмечал свечение, испускаемое вирусом.

— Это совершенно неважно. В любом случае, жить мне осталось недолго…

Последняя фраза подразумевала завершение — «как и тебе», но Карен приложила весьма достойные усилия, чтобы не проговорить концовку вслух.

— Черт, да попробуй же объяснить!

Реплика прозвучала почти как мольба, но я осознал это слишком поздно.

— Ну не знаю… Я далеко не все понимаю из того, что мне говорит Альберт…

— Альберт Эйлер, призрак со станции?

Она мне не ответила, да это, в общем-то, было и ни к чему.

— Постарайся в точности вспомнить, что именно он тебе сказал, — повторил я, внезапно напрягшись и сосредоточившись.

Карен задумалась.

— Ну… к примеру, он считает себя новой разновидностью заступника.

— Заступника?

— Угу. Он говорит, что раньше таких, как он, называли ангелами.

Я нервно сглотнул слюну. Если я добавлю кое-что из своих воспоминаний о призраке, он уже вряд ли подойдет под это определение.

— Ангелами?

— Да, так он мне сказал…

— Если он ангел, то какого рожна ошивается на станции «Мир»?

Карен вновь погрузилась в размышления.

— Точно не знаю… Я уже говорила тебе об этой штуке утром… Термодинамический баланс… Призрак играет в нем какую-то роль.

— А ты? — произнес я. — Какую роль в этом играешь ты? Миллионами продаешь собственные нейроны, черт тебя возьми? Ради чего?

Я почувствовал, что Карен замешкалась. Ей не слишком-то понравилось едва скрытое сравнение ее поступка с действиями проститутки.

— Я ничего не продаю… — ответила она. — Я меняю. Чтобы спасти нас. А также чтобы спасти станцию.

— Объясни.

Облако ярких ультрафиолетовых точек возникло вокруг ее зрачков. Я прекрасно видел, что мои авторитарные замашки донельзя раздражают Карен, но у меня не было времени разыгрывать любезность.

«А теперь последние новости о падающей станции „Мир“, полученные от наших корреспондентов в Европе, в НЦКИ, [33]в Звездном городке, от экипажа станции „Альфа“, вращающейся по орбите над противоположной частью Земли, а также от представителей НАСА, [34]которые дали нам интервью по видеотелефону… и конечно же от новинки, недавно вышедшей с заводов Campbell Aerospace Technologies, — роботизированного спутника „Mad Do-o-og“!!!» [35]На экране телевизора появилась подборка изображений станции, смонтированных в рваном, драматичном ритме, подобно какому-нибудь видеоклипу.

Карен выпрямилась на постели, подогнув ноги под себя, и нервно уставилась в экран.

Я выбрался из кресла, не торопясь, залез на кровать, прижался к спине девушки и, стараясь сохранять спокойствие, обнял ее за плечи — действие, которое естественным образом внушало ей чувство защищенности. Такого я сам от себя не ожидал — и был этим просто ошарашен. Карен уткнулась затылком мне в шею. И обхватила себя руками, так что ее ладони встретились с моими.