Призрак джазмена на падающей станции «Мир»

Киберполицейские стали незаменимы для любого сколько-нибудь современного подразделения сил правопорядка, но это вовсе не означает, что последние отказались от прежних полномочий и методов действия старых добрых блюстителей закона, особенно от обязательной отправки агентов для сбора сведений, выявления различных нюансов ситуации и главное — доступа к фактам, не учтенным при помощи шедевров высоких технологий, без которых нынче невозможно даже открыть дверь собственного номера в гостинице.

Поэтому цифровая слежка и дополняется ищейками, которые перемещаются вдоль всей цепочки нужных сведений, занимаются поиском свидетелей, сопоставлением фактов — и так раз за разом, опять и опять, снова и снова.

Они обязательно доберутся до типа с вокзала Онфлёр, что продал нам билеты до Шербура. Они безрезультатно перевернут все в Шербуре. После чего поймут свою ошибку и примутся терпеливо искать вдоль всего пути между двумя указанными пунктами и в какой-то момент окажутся в Байё, станут вынюхивать там, обнаружат какого-нибудь очевидца, который вспомнит, как некая парочка садилась в «ауди», и достаточно быстро смекнут, что бельгийский след в сторону севера на самом деле никуда не ведет. Тогда они обратятся к изучению двух оставшихся направлений — на юг и на восток. Покопавшись в наших родословных, легавые выявят восточноевропейские корни Карен, но также узнают о наличии у нее родственников в Африке — новые факты, говорящие на самом деле в пользу ложной версии. Следователи разыщут «ауди» соответствующей модели, возможно, при помощи номерных знаков; они вывернут наизнанку базы данных платных автодорог и электронных КПП на границах и в конце концов дознаются о нашем приезде в Андай. Ловушка захлопнется.

Полицейские проследят наш путь до Рабата. И до этих пор все было предусмотрено планом, но дальше они наткнутся на дело Месауда. Какой-нибудь придурок вроде меня, лихой аналитик, специалист по работе с информационными потоками, копаясь в местных газетах и сопоставляя даты, обязательно свяжет одно с другим просто потому, что одна из его программ, управляемых искусственным интеллектом, сделает это автоматически и тихим мелодичным набором звуков сообщит о наличии «интересных» сведений.

Одновременно нам на пятки сядет марокканская полиция, а это, черт побери, тем более не предусматривалось планом.

Нам нужно как можно скорее выметаться отсюда, но рабатский «инцидент» (я использую этот термин потому, что он звучит более нейтрально, нежели «убийство»)… Так вот, данный «инцидент» послужит неоспоримым доказательством нашего пребывания в стране и вынудит обе полицейские структуры к показному сотрудничеству, тогда как исподтишка они будут ставить друг другу палки в колеса, чтобы первыми получить все дивиденды от нашего задержания. Следователи и с той, и с другой стороны с головой погрузятся в африканский ад — мешанину из межплеменных гражданских войн и насквозь коррумпированных мегаполисов. И если все пойдет так, как я задумал, там они обломают все зубы.

Солнце садилось за горизонт, когда мы поднялись на борт 757-го [41]ангольской авиакомпании «TAAG» — ночной рейс, связывавший Агадир с Луандой при двух промежуточных посадках — в Нуакшоте и Абиджане. Я хотел любой ценой избежать самолетов «Royal Air Maroc», потому что к архивам этого перевозчика рабатские копы обратятся в первую очередь. Рейс ангольской авиакомпании, учитывая конечный пункт назначения, находящийся между Конго и Южной Африкой, позволял на порядок укрепить общее представление о наших действиях, которое должны были составить себе полицейские в связи с наличием у Карен дальних родственников в этом регионе.

Первоначальный план состоял в том, чтобы добраться до Кейптауна со вторым набором наших фальшивых документов, а там уже изловчиться и тихой сапой перебраться в какую-нибудь соседнюю страну, греющуюся в лучах южноафриканского экономического процветания, что-то вроде Намибии или скорее Мозамбика, где нам следовало задействовать последний запас подложных электронных удостоверений личности и попасть на грузовое судно, которое довезло бы нас до Персидского залива, а затем — до берегов Индии. Другой вариант — это вылететь в Индонезию из Мапуту.

Но так поступать было нельзя. Мой мозг лихорадочно собирал данные о деятельности марокканской полиции. Нейровирус давно вступил в обостренную стадию, но уровень воздействия болезни оставался терпимым, поэтому я выпил всего четверть обычной дозы «эпсилона» — в аэропорту все казалось замечательно ясным, четким, ярким, и мое сознание с молниеносной быстротой выводило росчерки мыслей.