Призрак джазмена на падающей станции «Мир»

Последнее время я мало тренировался и потому не успел среагировать. Присел в последней, отчаянной попытке уклониться — «ошибка, дурак!» — и в итоге получил трубой по голове. Удар был настолько оглушительным, что мне показалось, будто у меня под ногами разорвалась атомная бомба; перед глазами поплыла красная пелена, а все тело охватила внезапная боль, как от молниеносно распространяющихся раковых метастазов. Подавив крик, я опрокинулся навзничь — «потеря равновесия, вот черт!», — и рука, державшая бутылку, ударилась о бетон пристани. Стекло разбилось на мелкие кусочки под моей ладонью, и я здорово порезался. Тут я увидел, как мне в лицо несется ботинок. Я откинулся назад, но недостаточно быстро и недостаточно далеко — удар ногой пришелся прямо в лоб. Пытаясь избавиться от густой пелены, заглушавшей звуки, я со всей возможной скоростью покатился по земле, и почувствовал при этом, как по шее течет какая-то теплая жидкость. Многочисленные порезы на левой руке горели огнем. Башка была тяжелой, как спелый арбуз. Я встал на ноги, уже не столь уверенный в собственных силах. Попытался выпрямиться, но меня шатало во все стороны. Увидел, что ко мне приближается чуть светящаяся фигура и различил жестокую улыбку, одурманенные наркотиком глаза и темно-серый предмет цилиндрической формы, который разрезал воздух.

— Сукин сын… — повторил белобрысый.

Я атаковал, целиком положившись на инстинкт самосохранения; дыхание стало ураганом, ива — тараном. Тайский бокс, сверхпростой удар — ногой вперед, в самую середку светящейся оранжевой фигуры, прямо в грудную клетку; удар, обычно имеющий целью удержать противника на расстоянии. Я не так уж плохо изловчился. Образ сооружения из тонких планок-ребер, прибора, который необходимо разрушить, стоял перед моим мысленным взором в тот момент, когда моя нога устремилась навстречу врагу. Я вложил в это движение всё возможное ци, [66]издав сиплый крик. Послышался глухой удар. Белобрысого как будто прошили насквозь, он согнулся пополам, издав странный звук, что-то вроде хрипа задыхающегося астматика.

Я никак не мог прийти в себя, и потому, хотя удар достиг цели, сам потерял равновесие и повалился назад. Здорово приложился о бетон пристани. Всем копчиком. Боль поднялась вдоль спинного мозга с быстротой электрического сигнала.

Но размякать было не время, я встал, издав крик жестокой муки. Карен продолжала биться против высокого мавританца, умело чередуя удары ногами и рюкзаком, что позволяло держать типа и его нож на расстоянии, однако долго ей было не продержаться. Парень начал парировать удары, вскоре он перейдет в решительную атаку.

«Сёрфингист» оставался передо мной, глаза наркомана наполнились слезами. Ему явно было чрезвычайно хреново после удара по корпусу, и он упорно пытался восстановить дыхание. Несмотря на это, он вновь двинулся вперед. Окутывавшая его аура бешеной ярости казалась почти видимой. У меня же очень болела задница, и я знал, что это не пройдет; наоборот, если я сломал копчик, мое состояние будет только ухудшаться. Нужно было положить конец этой дрянной пародии на потасовку в салуне. [67]

«Сёрфингист» сменил тактику: он атаковал в стиле третьесортного карате. Попытался провести серию ударов ногами, приберегая свинцовую трубу для тычка исподтишка.

Я неплохо парировал пару пинков, но один из них все же достаточно болезненно задел бедро. Увернулся от попытки достать меня трубой, хотя моему левому предплечью здорово при этом досталось. Но ничего не смог противопоставить третьему удару ногой, пришедшемуся прямо по ребрам. Что ж, тем хуже: я просто хотел, чтобы белобрысый выдохся еще чуть-чуть сильнее.

Противник тоже стремился покончить со мной побыстрее. Его глаза сверкали как копия очков «Ray-Ban». Он готовил удар своей проклятой трубой — достаточно тщательно для того, чтобы я воспользовался представившейся возможностью. В тот самый момент, когда наркоман бросился вперед, я контратаковал серией ударов из тайского бокса и шаолиньского стиля, затем врезал ему пяткой в подколенную впадину опорной ноги (удар «а-ля Брюс Ли», что причинило противнику безумную боль и полностью остановило его атакующий порыв). Потом настала очередь серии прямых ударов, увенчанных боковым махом ногой, по корпусу. Враг попятился, а я продолжил славной затрещиной правым кулаком, врезавшимся в скулу с сухим треском. Это оглушило наркомана, он зашатался. Пришла пора сократить дистанцию боя: боковой удар ногой — пяткой по ребрам, чтобы он потерял ориентацию; сближение вплотную, удар локтем в челюсть и сразу за ним — еще один удар в лицо, опять же кулаком непораненной руки, — и противник попятился, спотыкаясь. Я еще раз дал ему по морде — хук [68]в самую середку физиономии, — его голова закачалась взад-вперед, как кукла-неваляшка, и он отступил еще на шаг. Этот придурок никак не хотел падать.