Призрак гнева (СИ)

Бран глубоко вздохнул, подождал, чтобы ярость отступила. Облизал губы и сказал:

— По-моему, нам стоит сейчас разойтись, конунг. Я не могу разговаривать. Просто я… — Бран замолчал.

— Просто ты на меня очень зол, — докончил конунг.

— Да, я на тебя зол, это правда. А чего ты ждал?

— Я? Ничего, — промолвил конунг. — Это твое дело, колдун. Я у тебя любви-то и не прошу. Я тебе конкретный вопрос задал, и жду конкретного ответа. Это все.

— А я уже сказал: спроси ее. Я в ваши скандалы не мешаюсь, мне вон и Сигурд запретил. Он же мне теперь тесть, — Бран заметил, что конунга явно уязвили его последние слова. Получи, скотина.

— А ты разве на ней женат? — уронил конунг. — Если я помню, она с тобой развелась, колдун. Не говоря уже о том, что отец ей — я. А своего согласия я до сих пор не давал.

— Знаешь, конунг, — не в силах больше сдерживаться, отозвался Бран. Злость подхватила его и поволокла, будто мутная волна. Он смотрел на конунга, но видел лишь кровяную тьму, что была перед глазами. — Мне как-то плевать на твое согласие и на тебя. И на твою семью. На всех на вас. Мне на хрен не нужны такие родственники, как ты, и согласие твое мне тоже не нужно. Мне плевать, чего ты хочешь, и плевать, чего ты там думаешь. Я с такими, как ты, дел не имею.

— А ну, не хами! — отрезал конунг. Бран вскочил, оперся о стол кулаками, подался к конунгу — и крикнул в самое лицо:

— Да тебя убить мало! Ты сволочь, ясно? Сволочь ты, Видар правду говорит! Ты вообще не человек!

Конунг схватил Брана за одежду на груди, и Бран ответил тем же. Дернув противника, конунг опрокинул стул. В доме стало очень тихо, но они ничего не замечали. Дрожа от усилия и ярости, они смотрели друг на друга, — лицо к лицу, зрачки в зрачки — словно играли в детскую игру: кто кого переглядит. Лишь бешенство в глазах было совсем не детским.

— Щенок! — выдавил конунг. — Я научу тебя старших уважать!

— Да пошел ты! — Бран оторвал его руки от себя. Затрещала раздираемая ткань. — Сначала человеком сделайся!

— А ну, вон отсюда! — конунг толкнул Брана в грудь. Тот покачнулся, но на ногах все же устоял. Толкнул конунга в ответ.

— Гаденыш! — рявкнул Торгрим. — Я тебе руки выдерну! Давай, проваливай! Живо! — вцепившись Брану в плечо, конунг попытался швырнуть его к порогу, но тот вырвался и отбил конунгову руку. Схватил кувшин, стоявший на столе, и выплеснул содержимое противнику в лицо.

На миг Торгрим замер. Потом медленно вытерся ладонью. С бороды стекало пиво, рубаха и плащ немедленно промокли. Конунг процедил:

— Ах, ты ж щенок… Не хватало мне своих, так еще этот приблудился, мне на голову. Убирайся из моего дома. Ну? Живо!

— Перебьешься! — Бран усмехнулся, хоть губы прыгали от бешенства.

— Я тебя силой выведу!

— Ну, попробуй! — Бран поднял руку, будто для удара. Он и впрямь был готов ударить, сделай конунг еще хотя бы шаг.

Они не заметили, как Улла оказалась подле них. Встала перед Браном, и он опешил, конунг вроде тоже. Растерянно уставился на дочь.

Улла заглянула Брану в лицо, маленькая ладонь легла на вскинутую руку. Его пальцы немедленно разжались, а гнев ушел, словно вода в песок.

— Искорка, — Бран взял ее ладонь. Она не отстранялась. — Милая, что… — Бран замолчал, смешался от ее пристального взгляда. Он почти забыл про конунга, забыл про ссору. Пальцы Уллы сжали ему ладонь: быстро и слабо, едва заметно. Она не произнесла ни слова, но глаза требовали отчетливее слов.

Не надо. Хватит. Перестань.

(…перестань прошу тебя не ссорься с ним уйди…)

— Хорошо, — сказал ей Бран. — Хорошо, я не буду.

Брану почудилось, будто Улла улыбается, но это длилось лишь мгновенье. В следующий миг она опустила взгляд и забрала у него свои руки. Отвернувшись, пошла к двери. Он пытался задержать ее, но не сумел.

Бран схватил со скамейки плащ. Подойдя к порогу, Улла отворила дверь, исчезла во мгновенном всплеске света. Бран кинулся следом.

— Эй, колдун! — окликнул конунг.

Бран не обернулся.

Когда он вышел на двор, Улла уже исчезла. Было пасмурно, падал снег. Неподалеку, у сарая, возились слуги.

Бран потратил немало времени, но Уллу все же отыскал. Она была у новой кузни, где под навесом служанки варили пиво, сидела на чурбаке, кутаясь в пушистую шаль.

Бран подошел и опустился на корточки. Она скользнула по нему отсутствующим взглядом. Служанки позабыли про работу, обернулись и с любопытством уставились на них.

— Искорка, — стараясь не обращать внимания на взгляды, Бран взял Уллину холодную ладонь. — Чего ты убежала?

Улла отвернулась.

— Я не хотел с ним ругаться, честное слово. Сам не знаю, почему так взбесился. Глупо, да?

Девушка забрала свою руку и закуталась в платок.

— Поговори со мной, — сказал Бран. — Ты же меня слушаешь, я знаю. Почему ты не хочешь говорить?

Улла молчала, глядя в сторону.

— Может, уйдем отсюда? — Бран посмотрел вокруг, увидел любопытные лица, ждущие глаза. — Давай уйдем?

Ни звука. Она не шевелилась. Она, казалось, спит.