Призрак и гот

Роджерсу посигналили сзади, ожидая, когда он повернет на школьную стоянку.

Недовольный тем, что я никак не отразил его выпад, Бен втянул голову в салон и резко дал по газам. Автомобиль, визжа покрышками, повернул на стоянку.

— Боже, ненавижу, когда он делает так, — вдруг прямо возле уха раздался голос Алоны. Я подпрыгнул. — Он что, возомнил себя Джонни Ноксвилом из «Придурков из Хаззарда»? Вот уж черта с два он на него похож.

Я повернулся и обнаружил ее на пассажирском сидении. Алона, широко зевая, потягивалась, вытянув руки над головой. Ее явно не трогало столь неожиданное и внезапное пробуждение.

— Ты чего здесь делаешь? — спросил я. — Ты умерла там, — ткнул я большим пальцем на дорогу.

Она опустила руки и сверкнула на меня глазами.

— Спасибо, мистер Очевидность, я в курсе. Только откуда мне знать? Вчера после исчезновений я постоянно просыпалась в твоей комнате. И это бесило. Все время приходилось ходить и ходить. И еще… Ты храпишь.

— О чем ты? — вытаращился я на нее.

Алона проигнорировала мой вопрос.

— А что здесь делаешь ты? — спросила она, нахмурившись. — Я думала, что ты уже лежишь спеленутым в дурке.

Я задержал дыхание и, прежде чем ответить, сосчитал до пяти. Это настоящая Алона, во всей своей красе. Она не хотела оскорбить и… да ни хрена, именно что хотела.

— Ты помогла мне, и я приехал тебя поблагодарить, — процедил я сквозь зубы.

Она снова нахмурилась.

— Ты о том, что я напугала башку-держателя?

Я озадаченно поднял брови, и Алона деланно задумчиво кивнула, подперев рукой подбородок и постукивая по нему двумя пальцами.

В который раз изумленный ее умом и находчивостью, я с улыбкой покачал головой.

— Да, об этом.

Алона кивнула.

— Из тех, что я видела, он худший из худших.

Я поморщился.

— Мы нашли письмо о его книге. Ты его нам оставила?

— Он говнюк, — пожала плечами Алона. — Я подумала, что тебе стоит об этом знать.

— Спасибо, — осторожно поблагодарил ее я. Так значит, она оказала мне услугу? Может быть, она и не настолько плоха, как кажется. Может быть.

Алона глубоко вздохнула.

— Уху. Не за что.

Она опустила голову, ссутулилась и вытянула перед собой свои длинные ноги. Я прочистил горло, пытаясь оторвать от них свой взгляд. Ну что я могу сказать? Обожаю красивые ножки. — Что случилось?

— Помимо очевидного? — взмахнула она перед собой руками. — Не знаю. Я думала, что вчера все поняла.

— Что поняла?

— Что нужно сделать, чтобы… двигаться дальше, найти свет или что там. — Она драматично помахала руками.

— И это?… — Если она нашла способ исправить свою ситуацию, то мой план шел насмарку. Тогда я ей не нужен, а Алона Дэа не оказывает услуг за просто так. По крайней мере, я так думал до сегодняшнего дня.

Раздался автомобильный гудок. Алона автоматически взглянула вверх, и ее губы начали изгибаться в улыбке, а рука — подниматься для взмаха… пока она не осознала, что никто ее не видит. Улыбка сошла с ее лица, рука упала на колени.

— Это невыносимо, — пробормотала она.

— Так что ты поняла? — спросил я, пытаясь быть терпеливым.

Алона развернулась ко мне, подобрав под себя одну ногу.

— Ладно. Я подумала о том, что ты сказал мне вчера и… Тебя не волнует, что подумают люди, видя, что ты болтаешь сам с собой?

— Вообще-то я…

Она подняла руку.

— Не продолжай, это неважно. Они и так думают, что ты псих. Наверное, болтовня с самим собой для тебя обычное дело.

Сжав челюсти, я показал ей мобильный в руке.

— Спикерфон.

Алона выгнула бровь.

— В этом старье есть спикерфон?

— Нет, но они, — я махнул рукой на сидящих в машинах людей, ждущих у стоп-линии когда можно будет повернуть, — не знают об этом. — Мобильные со спикерфоном или, еще лучше, с блютусом — прекраснейшее изобретение, позволяющее лично мне делать вид, что я говорю с кем-то, кого никто не видит. Для всех стало настолько привычным видеть человека, говорящего в воздух, что в половине случаев никто даже не посмотрит, есть ли у него телефон. И мне не нужно выдумывать не очень правдоподобную ложь. Как-то раз в шестом классе мама застукала меня болтающего с самим собой, и мне пришлось солгать ей, что я учу свою роль для спектакля. Папа-то знал в чем дело, а вот мама полгода мучила меня вопросами, когда же будет показан спектакль и может ли она купить билеты на него.

— Вот как. — Алона задумалась на секунду. — Очень умно.

Я воздержался от саркастического ответа. В настоящий момент я нуждался в ней и не хотел, чтобы она сбежала.

— Так что ты там поняла?

— Ах да. — Она тут же оживилась. — Я думала о том, что ты сказал, о решении моих проблем и переходе в духовный мир. — Алона сделала акцент на выбранном термине и стрельнула в меня предупреждающим взглядом.

Я невинно поднял руки, показывая, что не собираюсь возражать. Не хочет, чтобы ее называли призраком? Ладно. Мне все равно. Даже если она им и является.

— Вот только у меня ничего не вышло. Я пыталась общаться. Ну, знаешь, знаками показывала свое присутствие, опрокидывала вещи…

У меня отвисла челюсть.

— Ты пугала людей?

— Нет, я пыталась общаться. И я не виновата в том, что они перепугались. К тому же, они это заслужили, — сказала она, защищаясь.