Призрак из льда

Сейчас же он не был требовательным. С львиной долей разочарования неизвестный будто бы пытался заставить седоволосого испытывать чувство стыда за свои действия. Словно давний друг, который не ожидал увидеть от него страх и слабость.

«Однако», — хмыкнул мысленно Геральт. — «Ведьмаки не испытывают угрызений совести».

«Зато им прекрасно знакомо чувство утраты», — вновь стал слышен таинственный голос, снизивший градус надменности, но добавивший щепотку грусти. — «И ты его испытаешь, если не сможешь взять себя в руки».

Если бы Белый Волк ощущал своё тело, то он бы сейчас оцепенел. И уже до конца неизвестно из-за чего: от осознания, что он либо сошёл с ума и слышит голоса, либо действительно с кем общается внутри своего сознания. Он решил осторожно проверить вторую версию, обращаясь к голосу:

«Эм… Кто ты такой?»

Возможно, Геральту показалось, но он услышал тихий смешок, который, впрочем, не нёс в себе злую усмешку. Его таинственный обладатель обрадовался, что ведьмак наконец более или менее очухался и пошёл на контакт, ведь теперь можно было начать диалог:

«Теперь, когда ты наконец включил голову, я тебе вот что скажу: на Старшей Речи моё имя для тебя будет слишком сложно, но, если говорить на вашем чрезвычайно примитивном языке, меня можно звать Д’шаниэдль. Моя история длина, ей тысячи лет, а поэтому для тебя она будет неинтересна и не нужна вовсе. Главное, что тебе нужно знать — это то, что когда-то я был могучим воином своего народа. Я сражался за него, за своего Короля. Поклялся защищать его до смерти. Быть его верным подданным. Карающим клинком. Но потом его предал собственный сын, совершив вероломное убийство. Тогда я был в отчаянии. Не знал, что делать и как мне дальше было жить. Из-за этого я потерял всю свою решимость, ослаб и не смог победить тех, кто представлял собой новую власть в захваченной узурпатором стране. Моё тело уничтожили, но разум и душу запечатали в клинке, чтобы я мог ещё послужить на благо эльфийского народа. С тех пор я был заточён в мече. Фактически, я им стал. Бездушной железкой, созданной, чтобы убивать. Однако я смирился, не найдя выхода из сложившейся ситуации. Потом я попал в руки к Эредину — родственнику того самого сына, который убил своего отца ради власти. Увидев, что Эредин искренне желал процветания народа эльфов, я даже обрадовался, а чувство мести отошло на второй план. Однако от этого чувства не осталось ни следа, когда я прочёл в его мыслях лишь одно желание — власть и превосходство. Он думал лишь об этом. Он мечтал лишь об этом. И вскоре его мечты стали явью — он стал Королем Дикой Охоты. Тогда я навсегда решил, что рано или поздно найду способ отомстить потомкам отцеубийцы… И когда я попал в твои руки, я понял, что это мой шанс».

«Почему тогда ты ни разу со мной не говорил? Ну, если не считать тот случай на мосту, когда ты мной просто-напросто манипулировал», — после столь длинной истории у ведьмака появилось несколько вопросов, один из которых он не преминул задать.

«Так было нужно, чтобы пробудить в тебе силы. Начальный этап освоения силы эльфов, основанный на холоде, всегда требовал шквал эмоций, который смог бы помочь дать нужный толчок. А не говорил я с тобой, потому что хотел для начала узнать, что ты за человек… точнее, ведьмак».

«Ну и что ты про меня узнал? И почему ты мне помогаешь?» — скептически уточнил Геральт.

«Я узнал, что ты несносен, остёр на язык, груб, саркастичен, иногда жесток, скрытен и весьма безэмоционален», — резко ответил Д’шаниэдль.

«Ну спасибо…»

«…Однако ты можешь быть честным, рассудительным, верным, справедливым и сострадательным», — голос эльфа смягчился. — «Никто из нас не идеален. Я тоже когда-то мог действовать с горяча, решив эту проблему лишь после физической смерти. Главное нужно помнить о том, ради чего мы живём, ради чего или кого готовы отдать свои жизни, не давая злу проникнуть в наши сердца… Я готов помочь тебе, потому что за свою жизнь и даже после неё совершил слишком много того, чего никогда бы не стал совершать, если бы не пал духом. Так что борись с этим злом. Не дай ему овладеть тобой. Борись здесь и сейчас».

Часть 20

Возле непоколебимого метеорита воцарилась гробовая тишина. Практически каждый пребывал в оцепенении, молча наблюдая за тем, как бывший ведьмак покорно ступает к Королю Дикой Охоты. Шаг за шагом он приближался к своему теперь уже командующему, желая передать клинок своему хозяину.

Однако рано или поздно кто-нибудь должен был хоть как-то отреагировать. Первой пришла в себя Цири, чувствуя, как нарастает в её душе ужас от представленной картины:

— Нет, Геральт! Не надо, остановись! Ты слышишь меня?! Не надо!

Однако Белый Волк не ответил. Более того, он даже не затормозил, продолжая по-военному уверенно идти к злорадствующему Эредину.

— Вы только посмотрите… Дочь смотрит на то, как её отец становится рабом. До чего же забавно, — усмехнулся эльф, переведя взгляд на подошедшего воина. — А теперь склони колени, присягни мне на верность и передай меч!