Призрак из страшного сна

Кошамба поработала на славу. А если вспомнить, что мэйн-кун – одна из самых крупных кошачьих пород, да помножить это на мстительность и злопамятность представителей этого семейства, досталось Магдалене серьезно.

Сначала, как только завывающую кошку оторвали от нее и, зашвырнув в обратно в комнату, плотно закрыли дверь, шок, видимо, послужил временным анестетиком, и женщина не почувствовала боли.

Она лишь топала ногами и орала, срывая связки:

– Пристрелите ее! Слышите?! Немедленно убейте эту бешеную тварь! Что она вообще тут делает?! Что ты таращишься на меня, сволочь лысая? Я тебе четко и ясно приказала – пристрели Присциллу! Сейчас же!!! Ну?!

– Магдалена, успокойтесь. – Дворкин, кивнув охраннику, аккуратно подхватил истерившую женщину под локоть левой руки, его сотрудник – под локоть правой, и они повели ее вниз. – Вам надо прилечь. Понадобится помощь врача, а пока я позову Марфу, пусть она ваши раны отварами своими полечит.

– Раны? Какие раны? Ох…

Только сейчас Магдалена заметила кровь, обильно струившуюся из глубоких рваных царапин, щедро исполосовавших ее грудь, руки и плечи. Она дрожащей рукой прикоснулась к лицу, увидела на пальцах кровь из порезов на лице, резко побледнела, глаза ее закатились, и Магдалена начала неуклюже заваливаться набок.

Но упасть ей не дали – Дворкин явно ожидал подобного исхода. Женщина просто повисла на крепких мужских руках, и так ее и дотащили до дивана.

Затем Александр Лазаревич торопливо набрал номер на мобильнике:

– Марфа? Ты где? В саду? Срочно в дом! У тебя какие-нибудь готовые отвары или мази, кровь останавливающие, есть? Что-что, Присцилла Магду порвала! Что значит – умница? Марфа, не вредничай, нам ведь не нужны неприятности! Бегом сюда, займись пострадавшей. А я пока Венцеславу Тадеушевичу позвоню.

– И никакая она не Присцилла, – проворчала я, выходя из-за портьеры. – Она Кошамба! И с Марфой я согласна – так этой рыжей гадине и надо!

– А ты что здесь делаешь?

– Прячусь, что же еще?

– А почему не у себя в комнате?

– Не надо грозно испепелять своего сотрудника взглядом, если бы я послушно торчала в своей комнате, меня там застукала бы Магдалена. А так…

– А так – иди-ка ты теперь обратно. Заодно и кошку свою успокой, вон как она орет и на дверь бросается, аж мне страшно.

– И ничего вам не страшно, и, по-моему, вы тоже не особо переживаете насчет Магды… Ой…

Это я, приблизившись, увидела, во ЧТО превратила холеное лицо женщины взбесившаяся кошка. Кажется, Магдалене понадобятся услуги пластического хирурга!

А потом в дом вбежала запыхавшаяся Марфа, увидела бывшую хозяйку, охнула, метнулась куда-то в сторону кухни, на ходу отдавая распоряжения насчет бинтов, чистых полотенец и горячей воды.

Через пару минут она вернулась, сосредоточенно перебирая и рассматривая баночки из-под детского питания, наполненные мазями.

А тут как раз и Магдалена застонала и пошевелилась.

Меня не очень-то вежливо выпроводили восвояси, строго-настрого приказав угомонить Кошамбу, чтобы не усугублять состояние пострадавшей ее диким воем.

Ну и ладно, ну и уйду! Тем более что зрелище не из приятных.

Я взбежала вверх по лестнице, подошла к сотрясавшейся от ударов двери и успокаивающе заворковала:

– Тише, дурочка, тише, это я! Ты молодец, ты храбрая девочка, ты справилась со своим страхом и наказала обидчицу. Но теперь все, успокойся, пушистик.

Удары в дверь и завывания прекратились, на мгновение стало тихо, а потом послышалось жалобное мяуканье.

Я осторожно приоткрыла дверь, готовясь к возможному прорыву животного, но Кошамба и не думала выбегать. Она метнулась ко мне, громко, взахлеб мяукая, словно торопилась рассказать, что тут было.

И терлась о мои ноги, и бодала меня лобастой башкой, и просилась на ручки. Пришлось сесть рядом с ней на пол и обнять животинку.

Она немедленно «включила» мурлыкалку, по звуку напоминавшую работу газонокосилки.

Теперь ничто в этой разнежившейся вальяжной кошке, старательно подставлявшей мне кудрявое пузо для почесывания, не напоминало ту жуткую фурию с плотно прижатыми к голове ушами, оскаленной пастью и бешено орудующими лапами, вооруженными остро заточенными кривыми клинками.

Причем все владельцы кошек знают – даже малейшая царапка, оставленная любимцем во время игры, будет заживать очень долго. А уж то, что сотворила с бывшей хозяйкой Кошамба…

Да, мне не стыдно. Не то чтобы я злорадствовала, хотя… Но эта женщина сама виновата во всех своих бедах. За все время пребывания у нас Кошамба не позволила себе даже случайно кого-либо оцарапать. Она очень деликатная и воспитанная кошка. Со всеми.

Кроме «любимой хозяйки».

А суета внизу нарастала. Само собой, мы с Кошамбой подслушивали под дверью. Вернее, я подслушивала, прильнув ухом к щелке, а кошка продолжала мять меня лапами и громко трещать. Причем из-за ее треска расслышать я могла от силы лишь половину того, что происходило на первом этаже дома.

Марфа занималась стонавшей от боли Магдаленой, и, судя по всему, у нее это неплохо получалось, потому что минут через двадцать, когда раны были промыты и обработаны травяными мазями, дамочке явно стало легче.